У всех ли есть совесть кратко. Совесть – одно из основополагающих понятий, позволяющих нам считать себя людьми. Совесть в психологии

Одно событие из прошлого отравляет мне жизнь. Моя ближайшая подруга, с которой мы пуд соли съели, позвала меня на новую работу, и я согласилась. Но наших руководителей, видимо, не устраивало, что мы много общаемся и поддерживаем друг друга в трудную минуту. В момент кризиса нас обеих поставили перед фактом, что в связи с сокращением нас переводят на полставки каждую – единственных в коллективе. Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба. Мы восприняли ее как проверку на прочность. В один из вечеров начальник вызвал меня к себе и сообщил, что выписал мне премию за работу, сделанную моей подругой. Я промолчала. Надо ли говорить, что я испытывала в этот момент? Потом я не могла смотреть в глаза подруге. В общем, я все ей рассказала. Мы дружим и сегодня. Но мне все равно стыдно за себя.

Ксения, 39 лет

ДМИТРИЙ БЫКОВ, писатель
Совесть, воображение и эстетика

Относительно совести – того, как она работает и можно ли ее как-то стимулировать, - у меня долгое время не было никакой определенности, и я расспрашивал разных людей, представлявшихся мне моральными авторитетами, из чего они выводят этот моральный императив. Он ведь нам никем не внушен и может быть только, по-умному говоря, трансцендирован – то есть протранслирован откуда-то сверху. Потому что ничто в окружающей жизни не намекает нам на необходимость вести себя хорошо – напротив, чем отвратительней мы себя ведем, тем это нам выгодней в девяноста случаях из ста. Правда и то, что на коротких дистанциях зло всегда эффективно, а на длинных стопроцентно проигрывает, но часто ли мы в обычной жизни считаем на два хода вперед? Большинство вообще живет так, будто завтра не проснется. А совесть между тем есть у всех без исключения, только не все прислушиваются.

Ближе других к истине, по-моему, был Андрей Синявский – едва ли не самый умный человек из всех, кого я видел а жизни. Он как-то за рюмкой сказал, что его – как, кстати, и многих людей из его окружения, – ужасно удивляет, что он, всегда такой эстет, в девяностые годы оказался вдруг среди левых, красных, среди, как он сказал с ядовитой своей усмешечкой, «защитников старух». Под защитниками старух он разумел коммунистическую прессу, попрекавшую ельциногайдарочубайса нищими пенсионерками.

Но тут я понял: это же меня эстетика вывела! Потому что нищая старуха – это прежде всего неэстетично! Этика – она все-таки вкусового, эстетического происхождения: не зря мы хороший поступок называем красивым. И заметьте, что именно эстетика остается непримиримой, потому что мораль-то можно заболтать, сфарисействовать, а раскалывают людей именно мнения о культуре. То-то хорошо сделано, а то-то дурно. Посмотрите, какие страсти кипят среди графоманов, какие копья ломаются из-за статуй каких-то, никакого прагматического смысла не имеющих… Можно обмануть так называемое нравственное чувство, но плохие стихи не выдашь за хорошие, хоть ты пуд концепций вокруг них навороти. Нравственный поступок – это то, чем можно вот именно эстетски любоваться, и самый нравственный писатель – конечно, Уайльд.

Странным образом то же самое, хоть и с другого конца, говорил мне Виктор Астафьев, человек совсем иного опыта, но, кстати, сходных манер, и тоже за рюмкой. Только Синявский говорил тихо и как бы себе под нос, а Астафьев – громко, с сибирским напором; но речь у них была похожая – чрезвычайно точная, с замечательным сочетанием высокопарностей и арго.

На войне, – говорил Астафьев, – четко было видно, кто реалист, а кто эстет. Реалист боится танка, потому что танк – вот он, прет на тебя, его видно. А эстет боится самолета, потому что у эстета сильней развито воображение. Вот там, когда бомбило, я понял, что я эстет.

То есть совесть связана с эстетическим чувством и воображением – двумя чертами, которыми обычно наделен художник. А художник и есть высшее состояние человека – творец, лучшее творение Божье, идеальный собеседник и где-то соперник Господа. Почти все бессовестные люди, которых я знал, – то есть, говоря корректнее, люди, заглушившие голос совести голым и наглым сознанием своей правоты, – были прежде всего катастрофически бездарны. У них было очень плохо со вкусом. Единственный способ развивать совесть – это много читать, смотреть хорошую живопись, слушать серьезную или по крайней мере хорошо сыгранную музыку. Искусство служит не для услаждения чувств, а для развития главной человеческой способности – отличать хорошее от плохого; ибо это – единственная область, в которой человеческие критерии безотносительны.

На эту тему – и тоже, о Господи, за рюмкой, – я говорил с еще одним чрезвычайно умным человеком, Фазилем Искандером, которого я, пользуясь случаем, горячо поздравляю с золотой свадьбой, и жену его Тоню тоже. Трудно пятьдесят лет жить с гением, но у некоторых получается. Впрочем, Синявский с Розановой прожили почти столько же, а Астафьев с Марией Семеновной Корякиной – даже больше.

Вера в Бога, – сказал Искандер, – с нравственностью напрямую не связана. И даже, может быть, никак не связана. Есть множество высоконравственных атеистов и таких верующих, что хоть святых выноси. Вера в Бога – это как музыкальный слух. Он дается без всякой связи с вашим умом или добротой, но человек, у которого он есть, лучше, тоньше понимает мироустройство. Ведь Моцарт и Сальери у Пушкина не случайно сделаны композиторами. Сальери слышит, что Моцарт лучше него: это никак алгебраически не доказывается, но человеку со слухом понятно.

Вот этот слух – не тождественный, конечно, простым и слишком произвольно трактуемым моральным заповедям, – я бы и посоветовал в себе развивать. Может быть, я именно потому и пытаюсь научить школьников русскому и литературе, да и сам посильно сочиняю кое-какую литературу по-русски. Не знаю, нравственно ли это занятие, но то, что именно оно имеет самое прямое отношение к совести, – для меня очевидно. Потому что когда совесть не в порядке – хрен чего напишешь, а когда не пишешь, чувствуешь себя отвратительно. В идеале я бы всех сделал сочинителями, потому что они всегда понимают, когда ведут себя хорошо, а когда нет. «Поэзия – это сознание своей правоты», сказал еще один очень умный человек, Осип Мандельштам, с которым я, к сожалению, никогда не выпью.

Хотя ничего ведь нельзя сказать наверняка.

Я уже дописывал этот текст, когда красивая девушка Наташа Васильева публично заявила, что приговор Михаилу Ходорковскому был навязан судье Данилкину и что судью Данилкина, по сути, нагнули. Сам он ничего об этом не сказал, хотя и питался все эти дни корвалолом, а пресс-атташе Хамовнического суда сказала. Это потому, наверное, что от пресс-атташе требуется эффектная внешность, а красивые девушки, сознающие свою красоту, особенно чувствительны к некрасивым поступкам. Если бы у нас в суды назначали по принципу внешней красоты, это отлично было бы. Николай Олейников, например, взял в родном шахтерском поселке справку, что он красивый. Уверил секретаря, что без этого в Ленинграде не поступишь в институт. Если бы и впрямь продвигали на высшие государственные должности по этому признаку – уверен, что у нас было бы куда меньше неэтичных людей во власти. Хороший сюжет для утопии, дарю.

А с Наташей Васильевой выпью при первой возможности. Как учил Булгаков устами Воланда, подозрительны люди, избегающие хороших вин и общества красивых женщин

ГРИГОРИЙ ПОМЕРАНЦ, философ
Возможна ли чистая совесть?

Что такое чистая совесть? Можно ли жить и действовать, сохраняя чистоту совести? Или прав Швейцер, и чистая совесть – уловка дьявола?

Моя совесть не может быть чистой. Но совесть чиста, когда исчезло мое, исчезло эго, со всеми его проблемами и грехами. Это состояние утраты «я» и полноты присутствия Бога.

Когда мы говорим: «Моя совесть чиста!»? Как раз тогда, когда дела идут плохо, не по совести, но ты думаешь, что от тебя ничего не зависело и ничего ты не можешь сделать. В этом возгласе есть нечто вроде алиби: не я убил. Меня при этом не было.

Совесть может быть чиста там, где речь идет вообще не о совести, а о строго сформулированном праве: я уплатил за квартиру, за электричество, за газ, уплатил арендную плату… И то если другие жильцы, другие арендаторы бойкотируют, отказываются платить, простой вопрос сразу становится сложным. А во всяком запутанном деле нельзя остаться чистым. Иван Карамазов уехал в Чермашню и оказался соучастником Смердякова. А если бы не уехал? Вот случай, о котором я недавно прочел: сын вычеркнул отца, фабриканта, из списка на высылку в Сибирь. Семья осталась в Литве – и погибла вместе с другими евреями в 1941 году (в ссылке могли бы уцелеть).

Чиста ли совесть у пенсионеров, клянущих Гайдара и Ельцина? Что пенсионеры думали в 56-м году, когда давили Венгрию, в 68-м, когда давили чехов? Одобряли и поддерживали. Между тем я убежден: если бы реформы начались на тридцать лет раньше, когда не все насквозь прогнило, многих нынешних провалов удалось бы избежать…

Чиста ли совесть у демократов, у того же Гайдара? Он уверен, что чиста: его правильную теорию просто не дали правильно выполнить. А кто доказал, что русский человек после 70 лет советской власти будет действовать по правилам, установленным в Америке?

Чиста ли совесть у диссидентов, просто отказывавшихся думать, что делать в случае победы, какую проводить политику? Выйдя из тюрем и лагерей, они ничего не могли предложить и постепенно успокоились на том, что это не их дело. Лариса Богараз признавала это своей виной.

Чиста ли совесть у солдата, выполнявшего приказ? В 1944 году я совершенно вжился в свою военную форму, приказ был для меня закон. Приказ разрешал рукоприкладство. И во время ночной смены позиций я ткнул в бок солдата, загремевшего снаряжением. Солдат, годившийся мне в отцы, выговорил свою обиду и пристыдил меня; до сих пор помню свой стыд. А потом стыд, что не помогли восставшей Варшаве. Мы без приказа стали сматывать палатки, как вдруг неожиданно: ставить палатки на место! И потом по радио: помочь Варшаве нельзя. По стратегическим причинам. Целый день офицеры, встречаясь глазами, отворачивались, стыдно было. На другой день привыкли: не наше дело – высокая политика. И я привык. Не стал додумывать мысль до конца. Хотя умел это делать и в 38-м, 39-м году не блеял, как овца. Связал страх остаться одному против всех (все ложь главнокомандующего проглотили). Пока я был один – мыслил, а укоренившись в стае, в почве, в народе – лаю по-собачьи, блею по-овечьи.

Я образ и подобие Бога, и я наследник зверей, оставивших след в моих генах. Апостол Павел плакал об этом. Он не знал про гены, писал другими словами: в членах моих нахожу желание греха, плоть моя противится Божьему слову. В духе – сознание Целой Вселенной, сознание капли, тождественной океану, – и во плоти – сознание умного животного, ищущего, как обойти, обогнать другого, съесть другого.

Пушкин писал: не продается вдохновенье, но можно рукопись продать. А что, если мысль о продаже вмешивается в само вдохновение? И повернет перо так, чтобы выгоднее продать? Я пишущий человек, я это знаю.

Выгоды могут быть разные, очень иногда тонкие: желание славы, желание посмертной награды. Думать о достойном ответе на страшном суде – одно, а рассчитывать на награду – совершенно другое. Отец Сергий подгнил от любования своей святостью. И Силуану было сказано: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся!»

Есть общий смысл в христианском принципе «я хуже всех» и в буддийской теории иллюзорности «я», «анатта». Разные философские высказывания, но направленность у них одна: преодолеть обособленность «я», выйти из двойственности. Но преодоленная двойственность всплывает заново. Поиск выгоды неотделим от жизни. Целостность не может до конца поглотить частный интерес. Отсюда нешуточный ответ александрийского сапожника святому Антонию: «Все спасутся, один я буду гореть в аду». И понимание Антония, что этот ответ выше всех его подвигов. Вот первый раскол: целостность и частный интерес.

Второй раскол – внутри разума, сознающего Целое, внутри долга. Существует такое понятие – коллизия законов. Один закон велит, другой запрещает. Но так и с заповедями. Приведу сразу пример. Об этом было в газетах. Диссидент Болонкин получил срок – три года. Он не был сломлен, и в лагере ему пришили еще три года. За это время сын Болонкина подрос и стал заводить плохие знакомства. Письма в лагерь проходят сквозь цензуру, и гебешники знают, что у кого болит. Болонкину опять предложили выбор: или он покается по телевизору, или третий срок. Чувства отца столкнулись с гражданским долгом. Болонкин согласился, на него надели приличный пиджак, а брюки остались лагерные, их под столом не видно, и все нужные слова попали на голубой экран. Среди моих друзей было много диссидентов, никто Болонкина не осуждал. Осуждали Дудко, Красина, Якира: струсили. А здесь долг столкнулся с долгом.

Безусловная верность одному долгу оборачивается топтанием других долгов. Есть история 48 ронинов (т.е. безработных самураев, вассалов, оставшихся без сюзерена). Это подлинный случай, но он был пересказан Бакином, так что это и факт, и классическая японская литература XVIII века. Некий даймьё (лорд) вступил в конфликт с важным чиновником бакуфу (правительства) и был им погублен. Вельможа знал, что ему будут мстить, и нанял сильную стражу. Пришлось ждать несколько лет. Чтобы как-то прожить, многие ронины, оставшиеся без средств, продали своих жен в публичные дома. Наконец подозрительность вельможи была усыплена, и он распустил часть стражи. Тогда ронины напали на его замок и выполнили то, что считали долгом чести. Потом они явились с повинной. Бакуфу вынесло приговор: всем 48 ронинам сделать себе харакири. И 48 ронинов разрезали себе животы.

Это экзотика, но ничуть не меньшей была жестокость русских революционеров. Меня учили в школе, что Разметнов проявил недопустимую слабость, пожалев семью раскулаченного (это из «Поднятой целины» Шолохова). И дело здесь не в идеях революции, в идеях язычества, Востока. История христианства тоже полна подобными примерами. Пуритане, строгие исполнители религиозного закона, славились своей жестокостью к чужому греху. На совести католичества – поход против альбигойцев, Варфоломеевская ночь. На совести православия – канонизированная царица Ирина, по повелению которой было перебито сто тысяч иконоборцев (то есть христиан, верных заповеди «не сотвори себе кумира», нарушенной вселенской церковью – и католической, и православной).

Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое и правое дело. А совершенное отсутствие рвения, духовная и нравственная вялость – тоже от дьявола. Обе крайности – от него. И безусловная верность одной идее, одному долгу – и отказ от всяких идей, от всякого чувства долга, беспечность современных сибаритов, ищущих одних только наслаждений.

Долг – это не просто заповедь. Это мучительная задача, как примирить разные принципы. Когда началась война в Чечне, я долго молчал. Мне хотелось понять всех: и чеченцев, и русское население Чечни, и молчаливое большинство русского народа, скованное страхом за распад державы. Я стал писать, когда все участники конфликта заговорили во мне на равных правах, когда сложился внутренний диалог принципов. Я не верил в правду одного принципа. Я верил в правду диалога, кружения вокруг пустого центра, пустого места для примирения принципов, потерявших жесткость, ставших текучими.

В поздние советские годы я балансировал между тремя принципами: гражданским долгом, профессиональным долгом и долгом семьянина. Я постоянно спотыкался, постоянно чем-то жертвовал, и совесть моя всегда была нечиста. Я легко решился протестовать против высылки Сахарова, но не решился, как Сахаров, протестовать против войны в Афганистане. Мне казалось, что для такого хода не было в руках подходящей карты – всемирной известности. Я протестовал против оккупации Праги в философском эссе спустя несколько месяцев, в прозрачных, но не совсем открытых словах. Я передал «Акафист пошлости» для публикации за рубежом, когда понял, что кроме меня некому выступить, всем заткнули рты, и сделал это не без расчета (на первый раз «предупредят»; меня действительно вызвали, промыли мозги и предупредили о применении какой-то статьи, кажется, 190-1). Выслушав «предупреждение», я обещал на будущее отказаться от прямых политических протестов, но сказал, что публикацию за рубежом моих статей литературного и философского характера санкционирую. Некоторые друзья считали, что я держался слишком откровенно; другие – что всякие обещания им – слабость. Я сознавал, что кажусь дураком в одних глазах и слабаком в других. Подобного рода колебания были и в поведении Бориса Альтшулера, человека по натуре очень прямого, но не готового принести в жертву жену и детей. Он об этом рассказывает в своей статье, помещенной в сахаровский сборник.

Сейчас мне не грозит тюрьма, но однозначных принципов у меня и сегодня нет. Я понимаю доводы и за, и против смертной казни. Против – ближе моему сердцу, но даже в Израиле, где нет смертной казни, Эйхмана все-таки повесили. Я помню случай, когда стрелял (правда, поверх голов), чтобы остановить бегство и уложить солдат в цепь. Мог бы стрельнуть и по ногам, если бы меня не послушались, и в голову, при явном мятеже. Я допускаю, что при нынешнем размахе преступности вполне возможна шоковая терапия. Я убежден, что в Сумгаите надо было стрелять на поражение и не допустить погрома, что возможны другие подобные случаи. Я склоняюсь к презумпции отказа от смертной казни, от стрельбы по толпе и т.п., но презумпция не мешает осуждать преступника, если вина его доказана, и презумпция прав личности не может мешать чрезвычайным мерам в чрезвычайной обстановке. Я сознаю, что всякое практическое решение не безупречно, всякое действие может вызвать лавину зла и действующий человек идет на великий риск. Но бездействие сплошь и рядом еще большее зло.

Во всяком столкновении с другим я вспоминаю Сартра: «Другой отнимает у меня мое пространство. Существование другого – недопустимый скандал». Я признаюсь, что иногда сам так чувствую. Я знаю, что раздражение – знак моего внутреннего неблагополучия, что оно говорит о недостатке любви, но не сразу, не быстро, не мгновенно вспоминаю любовь, не сразу топлю раздражение в любви. И не с каждым человеком мне легко вспомнить про Бога (который любовь) и взглянуть на Другого Его глазами (в которых нет других). Перед всеми другими я виноват, что почувствовал их, как другого. И каждый раз это вина перед Богом.

Без этой чуткости к своей вине доброе дело, начатое нами, легко становится источником отчуждения от Другого и зла, повернутого на Другого. Таким добрым делом была свобода прессы, радио, телевидения – и вдруг мы заметили, что свобода СМИ стала властью СМИ, свобода нации стала угнетением другой нации, свобода науки стала разрушением цельности культуры; и всякое частное добро где-то есть зло.

Зло – порождение жизни. Жизнь всегда – отдельная, и, утверждая себя, она душит и поедает другие жизни. Даже деревья – загораживая солнце. Еще больше – животные и птицы. И больше других – человек. Но человек – не только живое существо; он еще существо духовное, образ и подобие Бога, и сознание себя как образа Бога восстает против законов жизни, отменить которые до конца не может. И все же ноет в груди, как совесть. Кажется, никто не понимал это лучше Тютчева: «И от земли до крайних звезд все безответен и поныне глас вопиющего в пустыне, души отчаянный протест».

Власть слов, идей возникает во имя духа и загораживает дух, как икона загораживала Рильке от Бога. Это постоянный вопрос, стоящий перед цивилизацией, нагромоздившей очень много слов. И время от времени разгорается борьба с омертвевшим, дурно пахнущим словом. Время от времени больно назвать то, что чувствуешь, совестишься его назвать. «Мысль изреченная есть ложь. Взрывая, возмутишь ключи…» И все же наш долг – произнести слово. Долг, противостоящий другому долгу – молчанию.

Солженицыну казалось, что все зло – от нарушения каких-то правил. Примерно так думал и Лев Толстой. Но есть еще благодать – чувство, когда закон добра становится законом зла, когда лекарство начинает давать противопоказания. Это чувство нигде не записано. Его постоянно ищешь и все время чувствуешь неточность, грубость своего понимания. Это чувство внушило мне мысль, что стиль полемики важнее предмета полемики, важнее правоты в споре. Ибо правота никогда не бывает совершенной и никогда нет такого ясного и твердого добра, что против его оппонента хороши все средства. Отстаивая добро, мы постоянно грешим против добра. Даже тогда, когда в формальном, правовом плане мы чисты, кто знает все последствия своих действий? И наконец, мы всегда грешим неисполнением первой заповеди: Возлюбить Бога всем сердцем, каждым помышлением своим. Прав Швейцер: чистая совесть – уловка дьявола…

Но поэт опытно знает состояние чистой совести:

Чистая совесть – дыханье простора,
Чистое веянье духа, в котором
Бог развернулся сплошною дорогой.
Чистая совесть – согласие с Богом.

Чистая совесть – согласье с мирами,
К нам доносящими дальнее пламя,
С каждой звездой и душою зеркальной,
Той, что звездою была изначально.

Моя совесть не может быть чистой. Но совесть чиста, когда исчезло мое, исчезло эго, со всеми его проблемами и грехами. Это состояние утраты «я» и полноты присутствия Бога. Только состояние. Но оно есть.

О, Господи, меня ведь нет.
Расплылись все черты.
Все было суетой сует,
Остался только Ты.

Остались на исходе дня
Вод тихих зеркала.
О, Господи, прости меня
За то, что я была.

За то, что тратила запас
Вселенской тишины.
Прости меня за каждый час,
Что мы разделены.

/оба стихотворения Зинаиды Миркиной

СЕРГЕЙ КАЗАРНОВСКИЙ, директор школы
Совесть в наследство

Из Википедии: Совесть - способность личности самостоятельно формулировать собственные нравственные обязанности и реализовать нравственный самоконтроль, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых ей поступков.

Как удобно – нажал кнопку и сразу получил ответ. То есть речь идёт о нравственном самоконтроле и нравственном самосознании.

А теперь по-человечески. Нравственность – это, вообще-то говоря, очень просто. Это стыдно или не стыдно!

Так вот, за что сегодняшним отрокам сегодня стыдно, а за что не стыдно? Да послушайте, хорошие люди! Отроки – это в первую очередь дети своих родителей и как губки легко впитывают всё, чем богата атмосфера времени. Так что вы и сами легко сможете ответить на этот вопрос.

Они, отроки, ещё, может быть, не научились отвечать на какие-либо вопросы в угоду времени, начальнику и собственному благополучию. То есть лицемерить. Это- правда. (И мы-то как раз с новыми стандартами образования призваны их этому обучить). А в остальном – да посмотрите вокруг! Они абсолютно копируют суждение и поведение взрослых, то есть нас с вами. Вы, может, никогда не видели, как, выйдя из машины на виду у всего хайвэя, справляет нужду всё семейство. Только не подходите, и не задавайте глупый вопрос " как вам не стыдно!", который, впрочем, давно уже не вопрос, а обвинение. А не стыдно, потому что механизм определения «что такое хорошо и что такое плохо», с помощью которого можно определить, понять а, главное, почувствовать это – давно выброшен в утиль. Как-то много лет назад по ТВ показали клип каких-то лихих ребят «Убили . Да, по сути, к расизму это не имело отношения. Так… «стебались» ребята. А у меня в школе в первом классе училась темнокожая девочка. Так вот, два мелких персонажа одноклассника полдня терроризировали её. А вторую половину дня я провёл с ними в душевных (без иронии) разговорах о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Педагогика, это, вообще говоря, длинные разговоры. Часто многократное повторение. Так и великие когда-то ходили по аллеям, окружённые учениками. И когда я слышу родительский скрип «Да я ему уже сто раз говорила!» - отвечаю: «Скажите ещё столько же!»

Так, медленно, очень медленно, у ребёнка начинает возникать то, что красиво называется «мировоззрение». Девизом школы Михайло Ломоносова были такие слова: «Принуждайте к труду. Только так можно научиться грамоте, музыке, гимнастике – главному. Ибо из этих занятий рождается стыд.».Почему так болезненно процесс освоения стыда происходит у подростка? Потому что у друга, соседа по парте идёт такой же процесс. Ещё вчера им вместе всё было понятно. Говорили про одно и то же, играли в одно и то же. Не замечали разницы между родителями – кто куда ездит, что надевает. Да вокруг что происходит. А тут – бац! Всё по-разному. Главное, он, друг, думает по-другому (хотя и сам-то ещё в этом не уверен). И нужно учиться делать выбор. А это самое трудное.

И тут мы им подбрасываем. Какой-нибудь кирибеевич врывается в школу и начинает «мочить» девочку-учительницу. На глазах всей страны. По телевизору. И его даже, оказывается, обвинить и осудить не за что. Приходится милиции про наркотики вспоминать. А он и сам милиционер. Сам всё помнит. А другой боец (слово мужчина – не про то) просто заходит в класс и всё «чисто конкретно» объясняет учительнице. А потом министр образования говорит, что они ненормальные. Извините, они-то как раз следуют вполне определённым нормам, стилю, манерам, которые заявлены и популяризируются в теперешней жизни. Причём не снизу, чем можно было бы пренебречь.

Зачем я про это пишу? Затем, что это всё вижу и чувствую не только я, но и наши дети. Причём, как это у детей происходит. Ещё острее и больнее. Потому что понимание того, что такое хорошо и что такое плохо, что такое стыд и что такое совесть ещё только формируется. Поэтому, к гражданам России! Хорошие люди! Мы можем научить ваших детей, что дважды два четыре, что ЖИ ШИ надо писать через И. Но без вас, без вашего участия, мы никогда не сможем объяснить детям что такое хорошо и что такое плохо. Что такое стыдно и что такое совесть. И что женщину бить и совершенно искренне написал: «Моё мнение – ни один народ не страдает патриотизмом как мы».

Я с Вами на одной волне. Простите…"

Что есть совесть? С точки зрения христианства существует четкая формулировка: совесть это голос Бога в душе человека. Но человек - существо сложное, более того, греховное, поэтому во все времена были люди, которых можно было называть бессовестными. У них этот голос заглушается нашей многоразличной греховностью.

С другой стороны, христианство есть единственная истинная религия. Все другие - и те, которые появились до христианства и после - ложные, но тем не менее, всегда и в них был элемент истины. По этой причине у доблестных язычников (эллинов и др.) было представление о том, что нравственно, а что - нет. Как учит апостол Павле, даже в душе у последнего язычника, который, в отличие от иудея, не имел закона - заповедей Божьих, есть представление о совести. «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Послание к римлянам, 2:14-15).

Это свидетельствует о том, что Господь даже самого смрадного грешника не отвергает. Ведь что такое первородный грех – некое повреждение человеческой природы в результате грехопадения Адама и Евы. Мы все - их потомки, наследуем его. Апостол Павел говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Послание к римлянам, 7:19).

Так или иначе после 20 христианских веков понятие совести связано с моралью. Совесть обличает нас в том, что мы делаем что-то аморальное. В нерелигиозности морали нет, нерелигиозное – это политкорректность, которая требует от нас прощения всех безобразий и мерзостей, которые есть в современно мире и были в древние времена.

МАРИЯ ЛОМОВА, психоаналитик

Излечима ли совесть?

В западной практической психотерапии понятие совести рационализировано. Оно очень плотно связано с осознанностью, это почти одно и тоже, хотя в чем-то это не совсем тождественные понятия - сознательность и совесть. Иначе говоря, человек с высоким уровнем сознания поступает правильно - как бы по совести. Совесть в этом смысле больше связана с понятиями общественной справедливости, порядка, законности, ответственности и личной свободы в демократическом ключе. Т.е. поступай с другими так, как ты хотел, чтобы они поступали с тобой. В этой же парадигме работа должна быть вознаграждена, а преступление - наказано. На этом стоит западная психологическая база. Это то, что нам сегодня так не хватает с хаотичностью и беззаконием нашей жизни.

По мнению западного человеку может требоваться помощь специалиста в том случае, если его страдания и муки связаны с тем, что называется гипертрофированной совестью. Для западной традиции именно этот изъян самооценки с направленной на себя агрессией и самобичеванием может квалифицироваться как неосознанный садо-мазохизм, своего рода патология, которая должна быть преодолена. Это проблема очень сильного Супер-Эго - нашего внутреннего родителя, цензора, который контролирует, наказывает и воспитывает нас. В западном представлении существует различие между моралью и этикой. Мораль меняется от эпохи к эпохе. А этика - более глубокое представление о добре и зле, она же описывает принципы справедливости, свободы, личного пространства, уважения к человеку и его правам.

У нас более многоплановое представление о совести и сопутствующих ей понятиях: морали, этике, нравственности. Человек, колеблясь, опираясь на универсальную истину, пытается решить некую этическую дилемму - это всегда нравственный выбор. Но совесть залегает глубже этого пласта.

Сомнения и укоры, муки и угрызения совести порождают в нас тоску, уныние, подавленность, а порой и отчаяние, то что в западной традиции обязательно должно лечиться. Но для русской культуры такие состояния относятся к глубинной сути, когда человек еще не устремляется высоту, но его уже что-то беспокоит, гложет из-за дурного поступка - и эти состояния не могут становится предметом лечебного воздействия. Это та грань, которую современная психология практически не проводит.

В этом существенная разница в понимания совести в западной культуре и в русской. Философ Иван Ильин полагал, что совесть - состояния нравственной очевидности. Это совершенно иррациональное, глубинное чувство, оправданное творчески. Это акт, который всегда уникален, единичен. Поступить по совести, значит совершить акт, согласно внутреннему порыву, который не гарантирует человеку ни пользы, ни справедливости, ни безопасности. Это высший, глубоко иррациональный зов, это божественное в человеке. Муки души сродни творческому деянию.

У нас совесть рождается от бессознательной глубинной детскости сердца. Зачастую человек не только не может передать словами, объяснить, почему он так поступил, но это не возможно и не требуется. Для него это как озарение, не нуждающееся в доказательствах и объяснениях.

Западная психологическая традиция утверждает, что закон для всех один, значит, поступать по закону справедливо и ответственно. В этом смысле воспитать такую совесть проще, потому что она требует рассудочной мысли, здравого смысла. Здравый смысл для западного человека - это гарант обеспечения свобод и прав для всех. Мои права и свободы ограничиваются только твоими правами и свободами. Но такое представление о совести не дает погружения вглубь и творческого полета.

Можно ли научить совести в русской традиции? Было бы точнее задать себе другой вопрос - можно ли воспитать творческого человека? Ведь совесть - как глубоко иррациональное творческое самовыражение человека, воплощает универсальный космический принцип, когда единичная человеческая воля сливается с высшей божественной.

Это не значит, что кто-то на него давит, это акт высшей свободы духа. Человек, который совершил поступок под влиянием такого порыва, никогда не скажет, что это был его тяжелейший долг или проклятая, злая обязанность. В творческом художественном деянии все едино: и чувства, и мысли, и действия. Оно сродни мгновенному интуитивному проблеску, смутному, но могучему предчувствию, заставляющего мужчину бросаться за своей возлюбленной или мать вслед уходящему поезду за сыном, которого убьют на войне, как бы зная наперед, что это свидание последнее. Деяние совести подобно такому прозрению и порыву. Когда человек полностью вкладывается в это действие. И это его глубочайшая правда, не требующая оправданий. Излечение от такой боли равносильно излечению от жизни.

Со́весть – способность человеческого к различению и , сознание добра и зла (св. Игнатий Брянчанинов), естественный закон, требующий от человеческого ума Богоугодной жизни (св. ).

Совесть есть желательная или деятельная сила (способность) человеческого духа, указывающая человеку на добро и требующая его исполнения. Будучи тесно связана с разумом и чувством, совесть обладает практическим характером и может быть названа практическим сознанием (св. ). Если разум познает, а чувства ощущают, то совесть как деятельная сила, определяет вид деятельности духа по отношению к познаваемому разумом и ощущаемому чувствами предмету.

В слове «совесть» корень «весть» вместе с частицей «со» указывает на «со-общение» и «со-действие». Человеческая совесть изначально действовала не одна. В человеке до грехопадения она действовала совместно с Самим , пребывающим в человеческой душе Своей . Через совесть человеческая душа принимала весть от Бога, поэтому совесть и называют гласом Божьим или гласом духа человеческого, просвещаемого Святым Духом Божьим . Правильное действие совести возможно только в тесном взаимодействии ее с Божественной благодатью Святого Духа. Такой была человеческая совесть до грехопадения. Однако после падения совесть подверглась влиянию страстей, и ее голос стал затихать в силу умаления действия Божественной благодати. Совесть как внутренний глас Божий постепенно превращалась во внешнюю совесть, то есть способность к действию ради временного, земного, преходящего интереса, а не во имя исполнения Божественной заповеди. Внешняя совесть привела к лицемерию, к оправданию человеческих грехов. Восстановление правильного действия совести возможно только под водительством Божественной благодати Святого Духа, достижимо только посредством живого соединения с Богом, открывающимся верою в Богочеловека Иисуса Христа.

Совесть христианина своим источником имеет Бога. Автономизация совести, то есть присваивание себе абсолютного права самоопределения в нравственной сфере, по своей сути является грехом.

Как услышать голос совести?

Совесть проявляется в человеке в форме нравственного чувства. Намереваясь совершить, совершая и/или уже совершив какое-нибудь действие, предполагающее возможность его нравственной оценки, человек, в той или иной мере, внутренне ощущает, насколько это действие соответствует или .

Правильность осознания человеком своих нравственных действий зависит от ряда факторов, в том числе: от фактора влияния среды, внутри которой он живет (обусловленной культурными, религиозными традициями, местными законами и т. п.), от фактора воспитания, самовоспитания, от индивидуального нравственного состояния.

Под воздействием этих и некоторых других факторов голос совести, как выразитель естественного нравственного закона, может подавляться, приглушаться, искажаться. В этой связи то, что может представляться добром для представителей одних религиозных, социальных или этнических групп, представителями других может оцениваться как зло (например, кровная месть, половая распущенность, отношение к абортам и пр.).

В отношении определения состояний совести в употребляются такие прилагательные, как «добрая» (), «чистая» (), «сожженная» (), «порочная» (), «оскверненная» () и др.

Среди функций совести выделяют три основных. Как законодатель совесть указывает человеку на то, как он должен поступить в том или ином случае, чтобы этот поступок (замысел, действие и пр.) соответствовал установленному Богом . Как свидетель или судья совесть определяет, преступил ли человек это закон или нет, прав он или не прав. Наконец, функция мздовоздаятеля выражается в том, что в зависимости от того, нарушил ли человек требования нравственного закона или не нарушил, он испытывает либо угрызения и , либо и удовлетворение от совершенного действия.

Свт. Игнатий Брянчанинов :
«Совесть руководствовала человека до Закона письменного. Падшее человечество постепенно усваивало себе неправильный образ мыслей о Боге, о добре и зле: лжеименный разум сообщил свою неправильность совести. Письменный Закон соделался необходимостью для руководства к истинному Богопознанию и к Богоугодной деятельности. Учение Христово, запечатленное святым крещением, исцеляет совесть от лукавства, которым заразил ее грех. Возвращенное нам, правильное действие совести, поддерживается, возвышается последованием учению Христову».

Ств. Феофан Затворник :
«Совесть. Сознавая себя обязанным угождать Богу, дух не знал бы, как удовлетворить сей обязанности, если бы не руководила его в сем совесть. Сообщив духу частичку своего всеведения в указанном естественном символе веры, Бог начертал в нем и требования Своей святости, правды и благости, поручив ему же самому наблюдать за исполнением их и судить себя в исправности или
неисправности. Сия сторона духа и есть совесть, которая указывает, что право и что не право, что угодно Богу и что не угодно, что должно и чего не должно делать; указав, властно понуждает исполнить то, а потом за исполнение награждает утешением, а за неисполнение наказывает угрызением. Совесть есть законодатель, блюститель закона, судия и воздаятель. Она есть естественные скрижали завета Божия, простирающегося на всех людей».

Патриарх Кирилл:
Мы чаще всего представляем Суд Божий таким, каким бывает суд человеческий. Но Божественный суд действует уже сейчас, ибо Господу было угодно включить суд в саму природу человека. Человек способен судить себя сам. По какому закону? Государственному? Нет, по закону своей совести. И мы знаем, что очень часто суд совести оказывается для нас самым грозным. Мне приходилось встречаться с преступниками, приговоренными к длительным срокам заключения. И когда в доверительном разговоре я спрашивал, что для них сейчас самое тяжелое, очень часто мне говорили: «Совесть. Не могу успокоиться. Уже и наказание позади, а совесть не отступает».
Суд совести - это самый суровый и самый беспристрастный суд, это и есть суд Божий, потому что Господь вложил нравственное чувство в нашу природу. Человек - это единственное живое существо, которое способно само себя судить. И, наверное, Страшный Суд будет продолжением этого суда. По человеческой ограниченности мы многое забываем, из памяти уходят грехи и конфликты, и совесть успокаивается. А иногда совесть разрушается пороками, пьянством или просто привычкой совершать беззаконие. Но Страшный Божий Суд восполнит все несовершенство нашего собственного человеческого суда: плохую память, цинизм, небрежение, отступление от Божественных заповедей - все то, что не давало возможность нам самим справедливо осудить себя при жизни.

СОВЕСТЬ

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

В др.-греч. мифологии С. получает фантастич. изображение в виде образа эриний, богинь проклятья, мести и кары, преследующих и наказующих преступников, но выступающих как благодетельницы (эвмениды) по отношению к раскаявшимся. В этике проблему личной С. впервые поставил Сократ, к-рый считал источником нравств. суждений человека его (др.-греч. συνείδησις, как и лат. conscientia, означает и С., и осознание). В этой форме Сократ выступил за освобождение индивида от безусловной власти над ним обществ. и родовых традиций. Однако лишь в время С. приобретает большое в этике, что отразило освобождения личности от феод.-сословных, цеховых и церк. регламентации в ходе развития бурж. отношений. Вопрос о личной С. является одним из центр. в идеологии Реформации (идея Лютера о том, что глас божий присутствует в сознании каждого верующего и руководит им независимо от церкви). Философы-материалисты 17–18 вв. (Локк , Спиноза, Гоббс ., др. материалисты 18 в.), отрицая врожденный С., обращают на ее зависимость от обществ. воспитания, условий жизни и интересов личности. Ограничиваясь лишь констатацией этой зависимости, они, как , приходят к релятивистскому истолкованию С. Локк, напр., говорит, что "...если мы бросим взгляд на людей, каковы они есть, то увидим, что в одном месте одни испытывают угрызения совести из-за совершения или несовершения поступков, которые другие в другом месте считают достойными" (Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960, с. 99). Аналогичную высказывает Гольбах (см. "Система природы" , М., 1940, с. 140). Релятивистское истолкование С., имеющее у просветителей антифеод. и антиклерик. направленность, провозглашающее свободу личной С., тем не менее лишает в значит. мере С. ее личностного, "внутреннего" характера, делает ее объектом воздействия гос-ва и общества в целом (хотя просветители не отрицают того, что С. – прерогатива личности. Гольбах определяет С. как оценку, к-рую "... мы в своей собственной душе даем своим поступкам" – "Карманное ", М., 1959, с. 172).

В этому идеалистич. развила идею автономной личности, к-рая независимо от общества определяет нравств. закон. Так, Руссо считает, что законы добродетели "написаны в сердцах у всех" и для познания их достаточно "...углубиться в себя и в тиши страстей прислушаться к голосу своей совести" ("О влиянии наук на ", СПБ, 1908, с. 56). Кант считает подлинно нравств. законом для разумного существа только тот, который дает само себе. Идея автономии личности в конечном счете вела к априористич. истолкованию С. По Канту, С. не есть нечто приобретаемое. Каждый как нравственное существо имеет в себе совесть от рождения. Еще более резко идея автономии личности была выражена Фихте, с т. зр. к-рого единств. критерием нравственности является С. "чистого Я", а подчинение к.-л. внешнему авторитету – бессовестностью. Впоследствии эта индивидуалистич. трактовка С. была доведена до крайности в экзистенциализме, в этич. концепции к-рого отрицается всеобщий характер нравств. закона: напр., Сартр считает единств. критерием нравственности "абсолютно свободному" индивидуальному замыслу, отказ человека от "дурной веры" в к.-л. объективных критериев.

Критику релятивистского и субъективистского понимания С. дал уже Гегель, показавший при этом противоречивый характер самой С. С т. зр. Гегеля, С. "имеет свою истину в непосредственной достоверности себя самой", "определяет, исходя из себя самой". Но эта самодостоверность С. влечет за собой " отдельного лица", к-рое может "придать... свою добросовестность" любому содержанию. Поэтому свою , указывает Гегель, С. приобретает лишь во "всеобщем самосознании" благодаря "всеобщей среде" (обществу), в к-рой находится человек (см. Соч., т. 4, М., 1959, с. 339–52). Однако, признав приоритет обществ. сознания над личным, Гегель трактует его объективно-идеалистически, как воплощение абс. духа, а его непосредств. выражением в сознании индивида считает религию: "Итак, совесть в величии своего превосходства над определенным законом и всяким содержанием долга...есть моральная , знающая, что внутренний голос ее непосредственного знания есть голос божественный... Это одинокое богослужение есть в то же время по существу богослужение о б щ и н ы..." (там же, с. 351–52).

Фейербах находит материалистич. тому факту, что С. представляется человеку голосом его внутреннего Я и одновременно гласом, идущим извне, вступающим с человеком в и осуждающим его поступки. Он называет С. "другим Я" человека, но указывает, что это alter не исходит от бога и не возникает "чудесным путем самозарождения". "Ибо, как принадлежащий к этой общине, как член этого племени, этого народа, этой эпохи, я не обладаю в своей совести никаким особенным и другим уголовным уставом... Я упрекаю себя только в том, в чем упрекает меня ... или по крайней мере мог бы упрекать меня, если бы знал о моих поступках или сам стал объектом действия, заслуживающего упрека" (Избр. филос. произв., т. 1, М., 1955, с. 630).

Марксистское понимание С. раскрывает ее социальную природу и показывает ее условиями жизнедея-тельности человека и его идейно-обществ. позицией. "У республиканца иная совесть, чем у роялиста, у имущего – иная, чем у неимущего, у мыслящего – иная, чем у того, кто неспособен мыслить" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 6, с. 140). Источники коллизий личной С. следует искать в конечном счете в социальных противоречиях, так или иначе затрагивающих личность и отражающихся в ее сознании. Противоречия между интересами различных классов, между обществ. и личными интересами, между отражением социально-историч. необходимости в воле обществ. институтов и понимании частного лица ставят перед индивидом собств. выбора, альтернативы к-рого и составляют проблему его личной С. Именно в этом смысле следует понимать указание Ленина, что "идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий" (Соч., т. 1, с. 142). Марксизм не отрицает специфически личностного характера С., он лишь раскрывает ее содержание: чем выше обществ. развития личности, ее социальной активности и сознательности, тем большую роль играет в ее жизнедеятельности С. Условиями этого развития личности являются ликвидация классово-антагонистич. отношений в обществе и затем коммунистич. отношений, по мере утверждения к-рых правовое принуждение будет постепенно уступать нравств. воздействию, а само это воздействие будет все чаще совпадать с повелениями личной С. и поэтому в подавляющем большинстве случаев будет осуществляться через личное осознание индивидом. "...При человеческих отношениях д е й с т в и т е л ь н о будет не более как приговором, который провинившийся произносит над самим собой... В д р у г и х людях он, напротив, будет встречать естественных спасителей от того наказания, которое он сам наложил на себя..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 197).

Лит.: Ленин В. И., О коммунистической нравственности, М., 1961; Кант И., Критика практического разума, СПБ, 1908; его же, Основоположение к метафизике нравов, М., 1912; Карринг Г., С. при свете истории, пер. с нем., СПБ, 1909; Кропоткин П. Α., Этика, ч. 1, П.–М., 1922; Гегель Г. В. Ф., Феноменология духа, Соч., т. 4, М., 1959, с. 339–61; его же, Философия права, т. 7, М.–Л., 1934; Сартр Ж.-П., Экзистенциализм – это , М., 1953; Волченко Л. Б., Марксистско-ленинская о С., "ВФ", 1962, No 2; Архангельский Л. М., Категории марксистской этики, Свердл., 1963; Бербешкина З. Α., Проблема С. в марксистско-ленинской этике, М., 1963; Sartre J. P., L"être et le néant, P., 1943; Revers W. J., Charakterprägung und Gewissensbildung, Nürnberg, 1951; Hollenbach J. M., Sein und Gewissen, Baden-Baden, 1954; Das Gewissen des Kindes, Stuttg., 1956; Niebuhr R., An interpretation of Christian ethics, Ν. Υ., 1956; его же, Moral and immoral society, N. Y.–L., 1960; Вrunner E., Gott und sein Rebell, Hamb., 1958.

О. Дробницкий. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960-1970 .

СОВЕСТЬ

СОВЕСТЬ - способность человека, критически оценивая себя, осознавать и переживать свое несоответствие должному - неисполненность долга. Феноменологическими проявлениями совести являются внутренний эмоциональный дискомфорт (“укоры, муки совести”), чувство вины и . С культурно-исторической точки зрения, идея и понятие совести складываются в процессе осмысления различных механизмов самоконтроля. В отличие от страха (перед авторитетом, наказанием) и стыда (в котором также отражается осознание, человеком своего несоответствия некоторым принятым нормам), совесть воспринимается как автономная. Исторически совесть коренится в стыде и родственна ему; однако уже ранние попытки осознания опыта, который впоследствии получит название “совестного”, свидетельствуют о стремлении дифференцировать сам стыд и выделить как нечто особенное “стыд перед самим собой” (Демокрит , Сократ) - своеобразный экстериоризированный вариант того контрольного механизма, который получит название совести. В древнегреческой мифологии эту функцию выполняли Эринии; в “Оресте” Еврипида она была осмыслена как “сознание совершенного ужаса”. Соответствующее греч. слово - sineidesis (συνειδησιζ] - восходит к глаголу ουνείδηνατ, использовавшемуся в выражениях, указывавших на ответственность человека перед самим собой за совершенные им нечестивые поступки. Также и латинское слово conscientia (представляющее собой своеобразную кальку с греч.) употреблялось для обозначения не только сознания вообще, но и сознания или воспоминания о совершенных дурных поступках или сознания, оценивающего собственные поступки какдостойные или недостойные.

В христианстве совесть трактуется как “Божия сила”, как показатель нравственной обязанности (Рим. 2:15) - в первую очередь, обязанности перед Богом (1 Петр. 2:19). Вместе с тем, апостол Павел говорит о совести как ценностном сознании вообще и тем самым признает, что у придерживающихся разной веры и совесть различна (1 Кор. 8:7,10), а потому совесть нуждается в христианском очищении (Евр. 9:14), достигаемом благодаря вере и любви. В средневековой литературе углубление анализа феномена совести было опосредствовано появлением особого термина - sindeiesis - и формулированием дополнительного по отношению к традиционному лат. conscientia понятия. В схоластической философии посредством этого понятия обозначается повелевающая сила души, внутреннее знание принципов, которое, в отличие от “закона разума” (lex rationis), внушено человеку Богом. Совестьsynderesis в отличие от совести-conscientia, т. е. человека оценивать конкретные поступки как добрые (хорошие) или злые (плохие), трактовалась как: а) способность (или привычка) суждения о правильности действий с точки зрения “изначальной правильности”, чувство которой сохранено в душе человека несмотря на грехопадение, и б) способность воли к совершению правильных действий. При этом гносеологический этих способностей трактовался различно (Фомой Аквинским, Св. Бонавентурой, Дунсом Скотом). Полемика вокруг этого понятия выявила различные функции совести, шире - морального сознания: осознание ценностей как общих оснований поведения и конкретных действий, в которых принятые ценности утверждаются или попираются, т. е. соотнесение конкретных действий с ценностями. Различие между conscientia и synderesis отчасти сохранилось у ранних протестантских теоретиков-моралистов. Во многих новоевропейских учениях совесть представляется в качестве познавательно-моральной силы (разума, интуиции, чувства), фундаментальной способности человека высказывать оценочные суждения, осознавать себя как морально ответственное существо, намеренно определенное в отношении добра. У Канта совесть обозначает практический разум в смысле средневекового понятия synderesis. Развитие этой линии естественно вело в рамках новоевропейского философствования к формированию более широкого понятия морального сознания (во многих языках слово “совесть” родственно и созвучно словам, обозначающим “сознание”, “знание”), выделению его познавательных, императивных и оценочных функций. Наряду с этим предпринимаются попытки спецификации собственно понятия “совесть”. В наиболее общем плане она трактуется как “внутренний голос”; различия касаются понимания источника этого “голоса”, который воспринимается или как не зависимый от “я” человека, или как голос его сокровенного “я”, или как “другое я”. С этим сопряжены различные теоретические установки относительно природы совести. 1. Совесть - это обобщенный и интериоризированный голос значимых других или культуры, и ее содержание культурно и исторически изменчиво; в этом ключе совесть может трактоваться как специфическая форма стыда (Т. Гоббс, Ф. Ницше, 3. Фрейд); в крайней форме положение о внешней обусловленности совести обнаруживается в выводе о том, что совесть есть от политических воззрений или социального положения индивида (К. Маркс). 2. Совесть выражает чувство несогласия человека с самим собой (Дж. Локк) и тем самым выступает одним из удостоверений личностности и самосознательности человека (Дж. Батлер, Г. Лейбниц). К такому толкованию близко понимание совести как голоса беспристрастной рациональной личности (Дж. Ролз). 3. Совесть не только метафорически, но и по существу трактуется как “голос иного”; “устами совести” как бы говорит Всеобщий закон, высшая Истина, это голос (“зов”) трансцендентных сил: ангела-хранителя (Сократ), Бога (Августин), естественного закона (Локк), присугствия-Desein (М. Хайдеггер).

Эти утверждения не исключают полностью друг друга. В первом акцентируется внимание на механизмах исторического и индивидуального развития совести; в двух других - на феноменологии менее и более зрелой совести. Как форма морального самосознания и самоконтроля совесть выражает осознание человеком неисполненности долга, несвершенности добра; в этом отношении совесть сопряжена с чувствами ответственности и долга, а также в не меньшей степени - со способностями быть ответственным и исполнять свой долг. Укоры совести указывают человеку на его отчужденность от идеала и обусловливают чувство вины. При высшем же своем состоянии совестность означает исчезновение долга в свободной доброй воле.

С этими различиями сопряжены расхождения в понимании содержания совести и той роли, которую она играет в нравственной жизни человека. Совесть может трактоваться негативно и позитивно. Как негативная совесть предстает укоряющей и предостерегающей, даже устрашающе-предостерегающей (Ницше), критичной по отношению к прошлому, судящей (Кант). В позитивной трактовке совесть, вопреки расхожим представлениям о ней, предстает еще и зовущей, побуждающей к заботе и “решимости” (Хайдеггер). Толкованием совести как голоса Бога предопределено понимание ее как призыва к совершенству; соответственно совестность осознается человеком как воля к совершенству и является основным проявлением внутреннего освобождения личности. Перфекционистская доминанта совести в индивидуальном нравственном опыте обнаруживается в таком нравственном само-озадачивании человека, при котором он оказывается определенным именно в отношении нравственно лучшего.

Выражения “спокойная совесть” или “чистая совесть” в обычной речи обозначают осознание человеком исполненности своих обязательств или реализации всех своих возможностей в данной конкретной ситуации. По существу, в таких случаях идет о достоинстве. Трактовка же собственно феномена “чистой совести” различна в разных нормативно-ценностных контекстах. Во-первых, “чистая совесть” подтверждает сознанию, сориентированному на внешний , его соответствие предъявляемым извне требованиям, и поэтому вызывает чувство благополучия и безопасности,

Академика Н.В. Левашова в марте 2010 года

Что это такое – совместная весть (СоВесть)?

Вроде, всем такое близкое понятие – Совесть … Что в нём может крыться? А ведь, скорее всего, недаром проводится массовая замена близких нам слов иностранными. Значит, то родное, чему мы зачастую не придаём значения, может действительно нести в себе немало интересного и глубинного, связывающего нас с нашими корнями – предками.

Для того, чтобы разобраться самим и помочь разобраться другим, пожелавшим этого, людям, ребятами из омской ячейки Русского Общественного Движения «Возрождение. Золотой Век» был организован «Круглый стол» на тему Совести .

Вообще, дискутируя друг с другом, каждый рассуждает со своей колокольни, в силу своего опыта и знаний, но мнений много, а истина – одна, и мы к ней будем подбираться постепенно. В процессе дискуссии возник вопрос: а у всех ли людей она есть, совесть? Действительно хороший вопросец!

Некоторыми участниками «Круглого стола» высказывались мнения, что совесть имеется у каждого человека от рождения. Давайте разберёмся. Такое вполне возможно, ежели она уже присутствует при рождении конкретного человека в его генетике . Это значит, что генетика у такого человека эволюционировала уже не одно воплощение на этой Земле, а точнее – в этом или похожем социуме (у некоторых людей – и за пределами Земли). То есть, это качество возникает у человека (Сущности) на определённом этапе его развития, и при правильном развитии может закрепиться в структурах этой Сущности, т.е. в генетике. И если человек воплотился с относительно высокого уровня, то в его генетике уже заложено понятие Совести .

Но вот, что касается её пробуждения… Сейчас на нашей Земле искусственно созданы всевозможные условия для того, чтобы, если даже такое наработанное качество, как совесть и смогло пробудиться, то человеку было достаточно трудно с ним жить. Так как существует множество ловушек, благодаря которым понятия «анти-совести» (по типу: действуй себе во благо; развивай себя; если другого бьют – это его карма, тебе вмешиваться не нужно) начинают активно внедряться в умы наших детей с раннего возраста – учителями, телевизионными программами, а что самое обидное – и самими родителями, которые воспитывают своих чад своими же примерами.

Но генетика большинства народов достаточно сильная, чтобы смочь пробудиться (пусть и не до конца) в подобных условиях, и нашим долгом является помощь другим людям при преодолении подобных «ловушек». Таким образом, в течение текущей жизни, человек может способствовать как углублению и ещё большему укреплению в своей генетике понятия совести, так и её «усыплению». Тут многое зависит уже от самого человека.

Но не стоит забывать – вышесказанное касается коренных народов России.

Например, у другого народа в их «священном писании» говорится, что, так как понятия «Совести » нет в самой Торе, то такого понятия нет и в природе… То же самое касается и понятия «нравственности» (видео). Интересная логика? Не законы природы определяют то, что должно быть написано в «священных книгах», а текст какой-то «священной книги» определяет, что может быть в природе, а чего в ней нет, и не может быть.

Вот так, если следовать понятиям, из такой «священной книги», можно делать всё что захочешь, вплоть до убийства, лишь бы это не противоречило тому, что там написано… И при этом самому думать не надо – «священное писание» делает это за тебя.

Но почему-то, следуя логике Писания, получается, что, порой, ответственность за тот или иной поступок зависит не от сути свершённого поступка, а например, от вероисповедания того, на кого этот поступок был направлен. А на возмущение со стороны общественности, ответ примерно один: так написано в моём «священном писании», и оно наделяет меня тем или иным правом.

УД обно, не правда ли?

Тора Торой – о том, что там написано, конечно, знать нужно, но у нас и своих дел с проблемами хватает. На круглом столе каждый увидел свою грань понятия «Совесть» и поделился этим со всеми присутствовавшими.

В результате беседы, мнения большинства людей, пришедших на встречу, сошлись в общей точке, совесть – это мерило поступков человека: для себя он действует, либо же вовне , на благо других. Николай Викторович Левашов очень хорошо сказал об этом в первый день проведения своего Семинара в Москве в марте 2010 года:

«Для того, чтобы эволюционное развитие шло в нужном направлении и высокими темпами, нужно понимать некоторые простые вещи: чтобы научиться влиять на внешние процессы и события, человеку нужно не «грести под себя», а отдавать! Т.е. его действия должны быть направлены не на себя, а вовне . Когда человек озабочен только своим телом – своим желудком и кишечником – он не способен ощутимо повлиять на внешние процессы. Но если он старается работать наружу, то и эффект проявится там , куда направлены его усилия! Чтобы в человеке что-то ощутимо изменилось за время одной жизни, он должен «пахать, как папа Карло»! Он должен постоянно работать над собой, бороться со своими недостатками, изживать из себя привитые инстинкты и извращённое мировоззрение, пагубные привычки и неправильное . Он должен чётко узнать и понять более высокий уровень ответственности , который непременно сопровождает более высокий уровень умений!..»

Совесть имеется не у всех живых существ, называющих себя людьми (см. выше). Действие по совести – это когда понимаешь ответственность за совершаемое действие (как и бездействие тоже!) и не станешь делать так, как бы не хотел, чтобы поступили (или не поступили) с тобой.

А теперь предлагаю немного задуматься над написанием самого слова – Совесть (по материалам из Интернета, в частности с сайта Википедия). Со-весть – со вместная весть , то есть общеизвестные сведения, опыт, накапливаемые нами и нашими предками в течение многих жизней (о законах природы, о добре и зле и т.д.), передаваемых из поколения в поколение.

Когда человек дорастает до уровня зарождения совести , он учится мыслить и руководствоваться не личными интересами (так мне лучше, удобнее, проще), а более масштабными интересами (так лучше для рода, природы, планеты). Когда человек дорастает до уровня зарождения совести , происходит оценка своих и чужих интересов, их сравнение и сворачивание «узконаправленных и менее ценных» в пользу «широко направленных и более ценных». Поступать по со-вести – значит действовать в интересах общества в целом: общества людей, живых организмов, природы, то есть, значит часто жертвовать личными интересами, в случае необходимости.

Если у человека (из коренных народов ) не сильно нарушена генетическая связь – связь с его корнями – его предками, на генетическом уровне у него будет заложена достаточно сильное ощущение и понимание совести. Именно поэтому к народам Руси и применяются изощрённые методы деградации, так как такие основополагающие для нас понятия как честь , совесть , взаимопомощь очень сложно усыпить – они в нашей генетике достаточно сильно развиты.

Что такое совесть? Внутренний голос, диктующий правильную модель поведения, или бесполезное качество, мешающее достигать новых карьерных высот? Зачем она нужна человеку? Как избавиться от угрызений совести и вернуться к нормальному образу жизни? Чем руководствоваться, чтобы воспитать в себе высокоморальную и нравственную личность? ? Где находится незримая грань между понятиями «добра» и «зла»? Зачем прислушиваться к внутреннему голосу, когда выгода «лежит» на поверхности? Комплекс вопросов, возникающих у людей на подсознательном уровне. В поисках ответов нам нередко приходится постигать неизведанные области собственной души, изменяя мировоззрение и корректируя устоявшиеся принципы.

Разбираясь с терминологией, совесть – это «цензор» психологических процессов, с помощью которого человек оценивает масштабы происходящих событий. Руководствуясь внутренним голосом, мы можем определиться с целесообразностью собственных действий, выявив необходимость нашей помощи или отстраненности. Подобное чувство становится своеобразным «стоп-краном», предупреждающим нас об опасности предстоящей ситуации. Если вы поступили неправильно, то душевные муки, объясняемые угрызениями совести, направляют на верный путь в попытке исправить уже сложившееся стечение обстоятельств.

Человек, укравший чужую вещь, вернет предмет только в том случае, если у него присутствует корректно сформировавшаяся совесть. Внутренние призывы изменить положение дел помогут одуматься, сохранив свой моральный и нравственный облик. У людей, лишенных такого чувства, останется кромешная тьма в душе, сопровождающаяся .

Разновидности искаженного чувства совести

Совесть не передается человеку на генетическом уровне – она приобретается в детстве, базируясь в недрах души в процессе воспитания. Если родители выбирают некорректную модель поведения со своим ребенком, то у отпрыска автоматически складывается мировоззрение, не соответствующее общепринятым моральным законам. В семьях, где отец бьет мать, малыша во взрослой жизни не будет мучить совесть, связанная с рукоприкладством. На подсознании ребенка четко сформируется понимание того, что подобное общение между мужчиной и женщиной – это классический формат взаимоотношений.

Если вовремя не скорректировать собственное мировоззрение, то человек становится аморальной, отвергнутой социумом личностью. Гармонично сосуществовать с подобными устоями с окружающим миром у него не получится. Неудивительно, что у людей, воспитанных в неблагополучных семьях, нередко смещены понятия «добра» и «зла». Объяснение таких последствий только одно – детям не прививались нравственные и моральные законы, по которым живет общество. С течением времени у человека, на подсознании которого сложилась неверная модель социума, появляются серьезные психические нарушения, сопровождающиеся . В XXI веке выделяют четыре вида искаженной совести:

Неправильно сформированная.

Подобные чувства становятся объективным результатом неверной модели поведения, привитой ребенку в детстве. Например, ранее рабовладельческие отношения между людьми считались нормальным явлением, поэтому права на человека принадлежали высокопоставленному чиновнику или царю. Такой формат общения в социуме являлся стандартом, поэтому юношей и молодых девушек воспитывали, основываясь на этом «лекале». Неудивительно, что отпрыски впитывали свой ранг с молоком матери, зная свои привилегии и обязанности. В настоящий момент ситуация кардинально изменилась, поэтому подобная модель поведения – проявление аморальных качеств, не соответствующих законам общества.

Безосновательное чувство вины.

Гнетущая форма совести, сопровождающаяся и внутренними духовными истязаниями. Возникает такое чувство в процессе образования личностного конфликта, в котором общепринятые устои и социальные законы не соответствуют мировоззрению человека. Например, родители на протяжении длительного времени воспитывали в ребенке модель отношений, в которых мужчина должен строить семью с женщиной. Повзрослевший отпрыск осознает, что испытывает сексуальное влечение к представителям своего пола. Удовлетворяя собственные желания, ему приходится идти наперекор мнению мамы и папы, нарушая устоявшиеся социальные «законы». Неудивительно, что результатом такого поступка становится появления безосновательного .

Консервативная совесть.

Беспрекословное следование общепринятым законам – нецелесообразное решение, присущее особо исполнительным или ответственным людям. Спеша на деловую встречу, они могут не обратить внимания на человека, который нуждается в помощи. Что делать в сложившейся ситуации? Какими принципами руководствоваться? Консервативная совесть будет настаивать на личной выгоде, объясняемой важностью предстоящего собеседования. Опираясь на моральные и нравственные устои, нужно остановиться и забыть о своих делах, если вы убедились в необходимости вашей помочь.

Проигнорированная или оправданная.

Угрызения совести заставляют человека испытывать духовные терзания, в процессе которых внутренний голос указывает ему на неправильность сделанного поступка. Подобное состояние неизменно сопровождается многообразием , формирующих пессимистичное мышление. В попытках скрыться от гнетущего чувства вины люди придумывают способы утолить «голод» собственной совести. Оправдание своих действий – эффективный метод, позволяющий на время вернуться к нормальному образу жизни. Игнорирование внутренних «призывов» справедливости – еще один популярный вариант, которым с удовольствием пользуются психически больные люди. Нарушая на своем подсознательном уровне гармоничное соотношение «добра» и «зла», человек лишается моральных и нравственных качеств.

Как подавить в себе совесть: распространенные ошибки

Формирование совести у ребенка напрямую зависит от воспитания родителей и ближайшего окружения отпрыска – школьных друзей или товарищей по спортивному клубу. Исправить искаженную модель поведения, избавившись от и душевных мучений, можно только с помощью профессиональной помощи практикующего психолога, который разберется с внутренними перипетиями пациента. Однако начать изменять собственное мировоззрение самостоятельно никогда не поздно. Чтобы развивать в себе подобное чувство, первостепенно нужно отказаться от типичных отговорок и оправданий бессовестных людей. Исключите из своего личностного облика следующие распространенные факторы, присущие безнравственным и безвольным персонажам:

Первоначально измените свой круг общения, перестав поддерживать отношения с бессовестными товарищами. Влияние друзей сильно сказывается на формировании личностного образа, поэтому нельзя пренебрегать этой процедурой. Регулярно находясь в компании безнравственных приятелей, вы рискуете перенять комплекс аморальных качеств. В сложившейся ситуации важно рационально подойти к решению проблемы, дав объективную характеристику каждому другу.
Перестаньте оправдывать себя, руководствуясь историческими событиями. Люди, запечатлевшие свои имена в мировых событиях, неизменно отличались набором других личностных качеств. Наполеона, объявившего войну своему тестю, сделал великим, но кровавым императором не этот поступок, а смекалка и развитое стратегическое мышление. Аристотелю, предавшему своего учителя – Платона, помогло совершить открытия не это безнравственное деяние, а гибкий ум и сообразительность. Не равняйтесь на исторические личности, у которых отсутствовала совесть – это нецелесообразное решение.

Прекратите прикрывать собственные проступки альтернативными вариантами, признанными обществом в других странах мира. Муж, изменивший избраннице, не должен объясняться с супругой, руководствуясь привилегиями многоженства в Исламе. Обманывая друга или товарища, не ссылайтесь на буддистов, которые ставят в центре религии личные желания и требования человека. Важно осознавать, что вы находитесь в обществе с устоявшимися законами, поэтому моральный и нравственный облик должен соответствовать именно таким стандартам.
Не оправдывайте свое бездействие или бессовестное поведение, прикрываясь благими целями. Нельзя помочь детям в приюте, купив игрушки на деньги, которые вы украли со сберегательных книжек пенсионеров. Женщины не смогут построить полноценные отношения, уведя мужчину из семьи, где ребенок скучает без внимания отца. Чистые помыслы отличаются прозрачностью поступков, под которыми не должно быть неприятной подоплеки.
Перестаньте злоупотреблять наркотическими средствами и табачными изделиями, заглушая чувство вины в бокале с алкоголем. Подобные препараты и вещества помогают утолить «голод» совести только на время. В результате вам придется либо спиться, либо научиться решать проблемы с появляющимися угрызениями. От внутреннего конфликта нельзя избавиться с помощью внешних факторов – только признание собственных поможет исправить сложившуюся ситуацию.
Прекращайте заниматься самобичеванием, стараясь загладить свои проступки перед обществом. Если вы искренне осознаете масштабы вины, то предпочтите тысяче слов – одно действие. Помогите детям в приюте, потратив собственные сбережения на игрушки и теплую одежду. Неприятную ситуацию можно искупить только положительными поступками и добрыми делами.

Совесть – это своеобразное , помогающее справиться с отрицательной энергетикой и дурными помыслами. В важные периоды жизни высокоморальные и нравственные люди могут рассчитывать на поддержку и полезные рекомендации своего внутреннего голоса, руководствуясь собственными желаниями в пределах социально-допустимых границ. Главное, научиться управлять своими мыслями, чтобы исключить риск возникновения неприятных ситуаций. Если человек умеет контролировать свое эмоциональное состояние, сохраняя спокойствие даже в стрессовых случаях, то вариантов положительного исхода событий становится существенно больше.

Наличие совести, которая помогает в трудные минуты жизни выбрать правильный путь – это способ избавиться от негативных эмоций и самоистязаний, обретя и спокойствие. Сосуществуя в гармонии со своими мыслями, вы сможете рационально оценивать происходящие в окружающем мире события, выбирая оптимальную модель поведения. Если вовремя не задуматься о своем моральном и нравственном облике, то можно существенно испортить отношения с близкими людьми, находясь в противоречии с общепринятыми устоями и социальными стандартами.