Федор Конь. Биография. Федор Конь: «Государев мастер» недюжинной силы и отчаянной работоспособности Что построил федор конь

Фёдор Савельевич Конь (XVI в.)

В русских летописях XVI в. красной нитью проходят записи о строительстве крепостей - городов и монастырей. Как бы предчувствуя битвы за свою свободу и самостоятельность, русский народ закладывал основу своей обороны. Забота об охране границ, об укреплении военной мощи Руси тревожила в равной степени и Ивана III, и его сына Василия, и Ивана Грозного, и Бориса Годунова. Всё столетие проходит под знаком постройки оборонительных сооружений не только столицы - Москвы, но и других важнейших городов государства. За городами следуют и монастыри - небольшие крепости, зорко охранявшие государственные границы и подступы к городам. В условиях этого бурного военно-оборонительного строительства выросло и воспиталось целое поколение русских мастеров-горододельцев, специальностью которых сделалась постройка крепостных стен и башен. Строители начала XVI века - авторы оборонительных укреплений Новгорода и Пскова, Тулы и Зарайска - остались для нас неизвестными. Но уже с середины столетия документы всё чаще и чаще называют имена зодчих. Звание "государева мастера" венчает знаменитых русских зодчих конца XVI в. К прославленным именам Андрея Малого, Григория Борисова, Бармы и Посника присоединяется имя Фёдора Коня - строителя Белого города Москвы и Смоленска.

Фёдор Савельевич Конь, повидимому, происходил из Смоленской области, так как его родственники упоминаются как вкладчики Болдина монастыря под Дорогобужем. Возможно, что ему принадлежали интересные сооружения этой древней обители - собор и колокольня с пирамидой маленьких полукруглых кокошников, нёсшей небольшую главу (взорваны немцами в 1943 г.). Дата рождения и биография Ф. С. Коня до сих пор остаются неизвестными. Но зато о нём говорят созданные его заботами и талантом могучие укрепления древних городов и монастырей Московской Руси.

В 1586 г. началось сооружение так называемого Белого города Москвы - каменных стен и башен, располагавшихся по линии теперешнего бульварного кольца. Бурный рост столицы привёл к тому, что за пределами города - Кремля и Китай-города, получившего свои каменные стены в 1534-1538 гг., - вырос так называемый посад, разбегавшийся многочисленными обширными слободами вдоль дорог, ведших к Москве. Московский посад составлял такую значительную часть города, что необходимо было подумать о его защите на случай военной опасности. Набег крымских татар в 1571 г. послужил непосредственным толчком для начала постройки Белого, или Царева, города Москвы.

Постройка была поручена "городовых дел мастеру" Фёдору Коню. Ему предстояло построить девять километров стен с боевыми башнями, десять из которых были проездными. Легко себе представить, какими недюжинными способностями и организаторским талантом надо было обладать, чтобы выстроить такую стену с двадцатью восемью башнями в течение шести лет. План Москвы 1610 г. даёт представление об этих укреплениях, выстроенных Фёдором Конем. Могучие башни с низкими четырёхгранными шатрами стоят на почти одинаковом расстоянии друг от друга. Высокие стены соединяют их между собой. Антиохийский архидиакон Павел Алеппский, посетивший Москву в 50-х годах XVII в., оставил красочное описание этого произведения Фёдора Коня. "Третья стена города, - пишет он, - известна под именем Белой стены, ибо она выстроена из больших белых камней... Эту стену он вывел с южной стороны Кремля и кругом города. Она больше городской стены Алеппо и изумительной постройки, ибо от земли до половины высоты она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и потому на неё не действуют пушки. Её бойницы, в коих находится множество пушек, наклонены книзу, по остроумной выдумке строителей... В Белой стене более пятнадцати ворот, кои называются по именам различных икон, на них стоящих... Каждые ворота не прямые, а устроены с изгибами и поворотами, затворяются в этом длинном проходе четырьмя дверями и непременно имеют решётчатую железную дверь, которую спускают сверху башни и поднимают посредством ворота. Если бы даже все двери удалось отворить, эту нельзя открыть никаким способом: её нельзя сломать, а поднять можно только сверху".

Постройка Белого города была в основном закончена в 1592 г. В этом сооружении Фёдор Конь показал себя не только замечательным строителем, но и выдающимся военным специалистом, умеющим предвидеть и учесть условия военной обороны, углы обстрела пушек, помещённых за стенами в башнях, создавшим целый ряд дополнительных оборонительных сооружений, прикрывавших подступы к стенам.

Помимо крепостных стен, Москва обладала ещё одной линией обороны. С юга и запада её окружало полукольцо монастырей. Опасность заставила обратить внимание и на эти укрепления. Возможно, что в эти же годы, вслед за окончанием строительства Белого города, началась постройка каменных укреплений Симонова монастыря. Его башня "Дуло" - одно из лучших крепостных сооружений этой эпохи. Она, повидимому, тоже построена Фёдором Конем.

Грандиозная башня "Дуло" отличается не только своими размерами, но и большими архитектурными достоинствами. Лопатки на рёбрах граней, наличники окон-бойниц, машикули (арочки под нависающей верхней частью башни) - все эти детали составляют её архитектурный наряд и показывают умелую руку крепкого мастера.

Башня "Дуло" Симонова монастыря

К произведениям Фёдора Коня надо отнести и крепостные стены и башни Пафнутьева-Боровского монастыря, выстроенные в это же время. Здесь мастер усовершенствовал свои архитектурные приёмы. Общий план монастыря близок к фигуре ромба. Архитектурное убранство башен Пафнутьева-Боровского монастыря близко как башне "Дуло", так и, в особенности, башням Смоленска.

Значение Смоленска на западной границе Московского государства было огромно. Деревянные стены, сооружённые для его обороны в начале XVI в., уже стали ненадёжными. С 1549 г. начинается сбор всех способных к "каменному смоленскому делу". Борис Годунов "повеле имати каменщиков и кирпичников и горшечников". Строительный материал заготавливался в огромном количестве. В 1596 г. началась постройка самого города. "Смоленское дело" вошло в сознание русского народа как событие огромной важности. Все челобитные записных каменщиков XVII в. всегда упоминают о том, что они или их отцы "делали город Смоленск". На время строительства Смоленского города все каменные постройки в стране были запрещены. "Да о том бы заповедь крепкую учинил, и бирючам велел кликати, во многие дни, чтоб... церквей каменных, и палат, и погребов, и всяких каменных дел, и горшков, и кувшинов, и печей, и жерновов, и точил, и на гробы плит... не делали никто никак...". Неповиновение этому приказу каралось смертной казнью.

Строительство башен и стен Смоленска - этого "ожерелья Московской Руси" (слова Бориса Годунова) - было последним грандиозным строительным предприятием Москвы в XVI в.

Город был выстроен на левом берегу Днепра и окружён каменной стеной, длиною более пяти километров, с тридцатью восемью башнями. Автором этой могучей крепости был Фёдор Конь. Новое грандиозное сооружение зодчий закончил в течение четырёх лет.

Архитектурное убранство смоленских стен и, в особенности, башен привлекает особое внимание. Всё, что имелось в башне "Дуло", применено было и здесь с не меньшим совершенством. Машикули поставлены попарно, бойницы располагаются нередко в шахматном порядке. Они украшаются наличниками, как в Боровском монастыре. Лёгкие карнизы дополняют строгий архитектурный наряд стен и башен. Последние достигали иногда двадцати восьми метров высоты. Стены же были толщиной в пять метров.

Имя "городовых дел мастера" Фёдора Коня входит в историю русского зодчества не только как имя крупного военного строителя, но и как зодчего, сумевшего придать оборонительным сооружениям черты архитектурно-художественного произведения. На его творчестве учились зодчие XVIII в., создавшие башни, украшающие Троице-Сергиевскую лавру, Спас-Ефимьев монастырь в Суздале и Новодевичий монастырь в Москве.

О Ф. С. Коне : Грабарь И., История русского искусства, т. II - История архитектуры, М., 1912; Сперанский М., Очерки по истории приказа каменных дел Московского государства, М., 1930; Жакова В.,О чёрном человеке Фёдоре Коне, Альманах "Год XVII", М., 1934; Воронин Н., Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв., Л., 1934.

Фёдор Савельевич Конь (около - после ) - «государев мастер» времён правления Бориса Годунова , один из немногих древнерусских зодчих, чьё имя зафиксировано источниками.

Проекты

Фёдор Конь известен как строитель следующих крепостных сооружений и храмов:

Постройки Фёдора Коня отличались высокой техникой строительства, продуманностью конструкций, большим архитектурным мастерством. Их стилистические особенности демонстрируют влияние итальянского ренессанса .

Биографические данные

Исследователи предположительно считают Фёдора Коня выходцем из Троицкого монастыря в Болдине . В 1594 году Фёдор Конь сделал вклад в Болдин монастырь (35 руб.), с Болдиным были связаны и родные Коня: в 1600 году «с Москвы из суконного ряду Федор Петров сын, а Федора Коня пасынок, дал вкладу 20 руб.; среди работников Болдина монастыря сын Коня Мартин Иванов».

О жизни зодчего известно немного: краткие и отрывочные записи в источниках конца XVI - начала XVII века дают лишь некоторые представления о нём. К таким источникам относятся приходные и расходные книги Болдина - Троицкого монастыря под Дорогобужем за -1607 год , наказы и грамоты царя Федора Иоанновича г. и г., различные хронографы и летописцы XVII века.

Последнее упоминание о Фёдоре Коне (1606 год) опубликовано Р.Г. Скрынниковым . В популярной литературе Коню без каких бы то ни было оснований приписываются некоторые сооружения времён Романовых (например, укрепления Новоспасского монастыря).

Биография

Биография Фёдора Коня, описывающая его происхождение и бегство за границу была опубликована Верой Жаковой в 1934 году. В ней Федор представлен бунтовщиком и безбожником. При написании биографии Жакова использовала документы (челобитные), одна из которых была впоследствии найдена и опубликованы в 1966 В. Н. Прищепенко. Последующее изучение этого документа выявило подделку (созданную или скопированную в XIX или в начале ХХ века, т.е. по крайней мере в этом случае Жакова работала с уже существующим документом).

Память

Дмитрий Кедрин воспел Коня в поэме «Конь» .
У подножья Смоленской крепостной стены поставлен памятник Фёдору Коню .

Напишите отзыв о статье "Конь, Фёдор Савельевич"

Примечания

Источник

Отрывок, характеризующий Конь, Фёдор Савельевич

Тревога Радана росла. Слава о «чудесах», творимых его неосторожным племянником, перевалила за Пиренейские горы... Всё больше и больше страждущих, желали обратиться к новоявленному «чудотворцу». А он, будто не замечая назревавшей опасности, и дальше никому не отказывал, уверенно идя стопами погибшего Радомира...
Прошло ещё несколько тревожных лет. Светодар мужал, становясь всё сильнее и всё спокойнее. Вместе с Раданом они давно перебрались в Окситанию, где даже воздух, казалось, дышал учением его матери – безвременно погибшей Магдалины. Оставшиеся в живых Рыцари Храма с распростёртыми объятиями приняли её сына, поклявшись хранить его, и помогать ему, насколько у них хватит на это сил.
И вот однажды, наступил день, когда Радан почувствовал настоящую, открыто грозящую опасность... Это была восьмая годовщина смерти Золотой Марии и Весты – любимых матери и сестры Светодара...

– Смотри, Изидора... – тихо произнёс Север. – Я покажу тебе, если желаешь.
Передо мной тут же появилась яркая, но тоскливая, живая картина...
Хмурые, туманные горы щедро окроплял назойливый, моросящий дождь, оставлявший в душе ощущение неуверенности и печали... Серая, непроглядная мгла кутала ближайшие замки в коконы тумана, превращая их в одиноких стажей, охранявших в долине вечный покой... Долина Магов хмуро взирала на пасмурную, безрадостную картину, вспоминая яркие, радостные дни, освещённые лучами жаркого летнего солнца... И от этого всё кругом становилось ещё тоскливее и ещё грустней.
Высокий и стройный молодой человек стоял застывшим «изваянием» у входа знакомой пещеры, не шевелясь и не подавая никаких признаков жизни, будто горестная каменная статуя, незнакомым мастером выбитая прямо в той же холодной каменной скале... Я поняла – это наверняка и был взрослый Светодар. Он выглядел возмужавшим и сильным. Властным и в то же время – очень добрым... Гордая, высоко поднятая голова говорила о бесстрашии и чести. Очень длинные светлые волосы, повязаны на лбу красной лентою, ниспадали тяжёлыми волнами за плечи, делая его похожим на древнего короля... гордого потомка Меравинглей. Прислонившись к влажному камню, Светодар стоял, не чувствуя ни холода, ни влаги, вернее – не чувствуя ничего...
Здесь, ровно восемь лет назад, скончалась его мать – Золотая Мария, и его маленькая сестра – смелая, ласковая Веста... Они умерли, зверски и подло убитые сумасшедшим, злым человеком... посланным «отцами» святейшей церкви. Магдалина так и не дожила, чтобы обнять своего возмужавшего сына, так же смело и преданно, как она, идущего по знакомой дороге Света и Знания.... По жестокой земной дороге горечи и потерь...

– Светодар никогда так и не смог простить себе, что не оказался здесь, когда они нуждались в его защите – снова тихо продолжил Север. – Вина и горечь грызли его чистое, горячее сердце, заставляя ещё яростнее бороться с нелюдью, называвшую себя «слугами бога», «спасителями» души человека... Он сжимал кулаки и тысячный раз клялся себе, что «перестроит» этот «неправильный» земной мир! Уничтожит в нём всё ложное, «чёрное» и злое...
На широкой груди Светодара алел кровавый крест Рыцарей Храма... Крест памяти Магдалины. И никакая Земная сила не могла заставить его забыть клятву рыцарской мести. Сколь добрым и ласковым к светлым и честным людям было его молодое сердце, столь безжалостным и суровым был к предателям и «слугам» церкви его холодный мозг. Светодар был слишком решительным и строгим в отношении к себе, но удивительно терпеливым и добрым по отношению к другим. И только лишь люди без совести и чести вызывали у него настоящую неприязнь. Он не прощал предательство и ложь в любой их проявлявшейся форме, и воевал с этим позором человека всеми возможными средствами, иногда даже зная, что может проиграть.
Вдруг, через серую пелену дождя, по нависшей прямо над ним скале побежала странная, невиданная вода, тёмные брызги которой окропляли стены пещеры, оставляя на ней жутковатые бурые капли... Ушедший глубоко в себя Светодар в начале не обратил на это внимания, но потом, присмотревшись по лучше, вздрогнул – вода была тёмно красной! Она текла с горы потоком тёмной «человеческой крови», будто сама Земля, не выдержав более подлости и жестокости человека, открылась ранами всех его прегрешений... После первого потока полился второй... третий... четвёртый... Пока вся гора не струилась ручьями красной воды. Её было очень много... Казалось, святая кровь Магдалины взывала о мщении, напоминая живущим о её скорби!.. В низине, бурлящие красные ручьи сливались в один, заполняя широкую реку Од (Aude), которая, не обращая ни на что внимания, величаво себе плыла, омывая по пути стены старого Каркасона, унося свои потоки дальше в тёплое синее море...

Красная глина в Окситании

(Посетив эти священные места, мне удалось узнать, что вода в горах Окситании становится красной из-за красной глины. Но вид бегущей «кровавой» воды и вправду производил очень сильное впечатление...).
Вдруг Светодар настороженно прислушался... но тут же тепло улыбнулся.
– Ты снова меня бережёшь, дядя?.. Я ведь давно говорил тебе – не желаю скрываться!
Радан вышел из-за каменного уступа, грустно качая поседевшей головой. Годы не пожалели его, наложив на светлое лицо жёсткий отпечаток тревог и потерь... Он уже не казался тем счастливым юношей, тем вечно-смеющимся солнышком-Раданом, который мог растопить когда-то даже самое чёрствое сердце. Теперь же это был закалённый невзгодами Воин, пытавшийся любыми путями сберечь самое дорогое своё сокровище – сына Радомира и Магдалины, единственное живое напоминание их трагических жизней... их мужества... их света и их любви.

Горододелец Федор Конь родился 4 июля 1556 г. в семье тверского плотника Савелия Петрова. В 1566 г. плотника (с семьей) привезли в Москву строить на Моховой за Неглинкой для Ивана IV новый Опричный двор. Отец вскоре, заболев, умер, а за ним, от голода - мать и братья Федора. Приученный с детства к стройке, подросток с артелью плотников ставил дворы и церкви. Жил на Арбате, на дворе попа Гури Агапитова, у которого выучился грамоте.

Весной 1573 г. артель Федора ставила двор немцу-опричнику И.В.Штадену. Заказчику не понравилась резьба на воротах, и он ткнул исполнителя палкой. 17-летний парень не стерпел и, бросившись на обидчика, чуть не задушил его. Пришлось бежать за границу. Слава богу, у него в руках было рекомендательное письмо от почитавшего его отца строителя Опричного двора Иогана Клеро (Ивана Фрязина), опекавшего подростка, в Страсбург. В этом письме, в частности, были такие слова: "Дорогой друг! Это письмо передаст тебе русский человек Федор Конь.

Чрезвычайное притеснение, испытываемое им со стороны царских чиновников, а также искренне желание учиться каменному делу заставило

его покинуть Москву. Он отличается редкой скромностью и обладает большими способностями к строительному ремеслу. Помоги ему, и он

сумеет отблагодарить тебя, а также оправдать надежды, которые я возлагаю на его будущее. Московия дикая и страшная страна. Жители ее суеверны и главным своим занятием почитают пьянство... Они больше думают о войне, чем об украшении государства дворцами и храмами. В художниках прежде всего ценят угодливость и верность великому князю. Моего друга, русского инженера Ивана Выродкова, казнили за непочтительные ответы ему (Ивану Грозному). Проклинаю дьявола, толкнувшего меня ехать к этим дикарям, вырваться от которых труднее, чем грешникам из ада... Твой друг Иоган Клерд."

В Страсбурге Федор 3 года учился у строителя Лоне, которому это письмо было адресовано, а затем 6 лет работал во Франции, Бельгии, Дании, Польше, Италии. В последней - 2 года в Лугано, где так хорошо зарекомендовал себя в глазах Иннокентия Барбарини, под руководством которого работал, что удостоился лестной оценки: " Если вы останетесь в Италии, то из вас выйдет великий инженер и архитектор".

Но Ф.Коня (кличкой он обязан своей могучей стати и трудолюбию) тянуло на родину. В марте 1584 г. он появился в Москве и подал Ивану Грозному челобитную: "Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии городовых дел мастеришка Федька сын Савельев Конь челом бьет. А в 7083 г. бежал я раб недостойный Федька в чужие земли и у тамошних мастеров учился. И ныне я... могу городовое строение ставить и пруды, и тайники, и рвы копати. А о том тебя государя молю и челом бью, чтобы... дозволил жить на Русии и делать работишку, какую ты, великий государь прикажешь! ... А дать бы мне работишку, чтоб я... свое умение показал во имя божие и во твое государь прославление... Государь смилуйся". Через неделю возвратившегося уведомили: "Городовому мастеру Федору сыну Савельеву Коню в Русии жить дозволить, а за побег в чужие земли бить батоги 50 раз". Наказали его на Ивановской площади в Кремле и посадили в Ямскую избу, но ненадолго. Пару лет он строил купцам лавки и погреба, но пришло и его время - ему поручили первую большую работу - строительство укреплений Белого города (1586 - 1593).

При возведении крепости некоторые башни пришлось по нескольку раз перестраивать - мастер искал более совершенные формы, чтобы не только улучшить их оборонные качества, но и придать им облик, не выпадающий из единого целого - самой могучей крепости России. Об этом непорядке, конечно же было доложено царю. Самодержец на троне, правда, сменился, но рычаги управления остались те же - Борис Годунов отвечал: "А ежели Федька Конь и впредь чинить бесчиние будет, бить его Федьку батогами нещадно".

В 1597 г. Ф.Коня послали в Смоленск - строить крепость. О строительстве Смоленской крепости Б. Годунов писал: "Построим мы такую красоту неизглаголенную, что подобной ей не будет во всей поднебесной... Смоленская стена станет теперь ожерельем всей Руси... на зависть врагам и на гордость Московского государства".

Командовали на стройке боярин Иван Семенович Безобразов и дьяки Постник Шапулов и Нечай Порфьев. Под надзором и плетьми государевых дьяков поднималась неприступная крепость. "Град же Смоленск свершен бысти при царе Борисе, а делаши его всеми городами Московского государства; камень возили со всех городов, а камень имали приезжая из городов в Старицы в Рузе, а известь жгли в Бельском уезде у Пречистой в Верховье". В 1599 г. не выдержав голода, побоев и мора, строители крепости взбунтовались и послали царю Борису челобитную, которую подписал и Федор Конь. Волнения были подавлены местным гарнизоном, а И.С.Безобразов, следивший за каждым шагом зодчего, не преминул доложить в Москву о проступке поднадзорного. Оттуда пришло распоряжение: "Федора Коня за бунтарство бить батогами нещадно".

И опять экзекуция! Мастер 2 месяца пил и стену крепости, "выходящую к Литве... сделал худо". Его подручный А.Дедюшин о слабом участке стены знал, но исправить и не пытался. Это знание пригодилось ему потом - чтобы показать слабое место крепости воеводам польского короля Сигизмунда III.

В Смоленске Ф.Конь возвел могучую крепостную стену длиной в 5 км, толщиной в 5 м и высотой - 14 м. 38 башен высотой 22 м были главными оборонительными узлами крепости. Навесные бойницы, падающие решетки в проемах ворот, подъемные мосты, - все это делало ворота, ведущие в крепость, неприступными. Позади построенных стен Ф.Конь сохранил валы старой крепости, образовав вторую линию укреплений.

Крепость в Смоленске Ф.Конь построил на 1 год быстрее, чем укрепления Белого города в Москве. Если бы строительство Смоленской крепости длилось в 1,5 раза дольше, чем в действительности, то оно продолжалось бы на 2 года дольше, чем возведение крепости в Москве.

Колокольня "Иван Великий" (1505-1508г., надстроена в 1600г.) (внизу Царь-колокол), справа звонница. На заднем плане слева - Архангельский собор (1505-1508г.), справа - Успенский собор (1475-1479г.)

Борис Годунов покровительствовал талантливым строителям и архитекторам. Благодаря его поддержке раскрылся талант Федора Коня, под руководством которого строители опоясали Белый город в Москве мощными каменными стенами с 27 башнями (1585-1593гг). Федор Конь руководил возведением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске (1595-1602гг).

Главная тема

Д ля любого смоленского жителя имя зодчего Федора Коня имеет поистине сакральный смысл. Вот уже не одно столетие каждый смолянин буквально с молоком матери впитывает, что смоленская крепость - грандиозное, величественное архитектурное сооружение, не раз спасавшее наш город от многочисленных бед и напастей - и есть дело рук этого человека, о котором (так бывает в судьбах великих людей, и нередко!) мало что известно из биографических фактов. Зато творения его таланта и трудов вызывают уважение и восхищение людей на протяжении веков.

Хотя, что касается биографии зодчего, то здесь имеется великое число всевозможных вымыслов, домыслов и просто художественных приукрашиваний.

Например, некоторые «достоверные» источники рассказывают нам о жизни Федора Коня вплоть от точной даты (4 июля 1556 года), места его рождения (Дорогобуж) и до довольно полного описания его жизни.

Один из таких вариантов «жизнеописания» выглядит так: в девятилетнем возрасте вместе с отцом приехал в Москву, жил на Арбате, обучался у инженера Иоганна Клеро, ставил хоромы немцу Генриху Штадену, которого как–то в гневе избил и был вынужден бежать из столицы и скрываться в Герасимо–Болдинском монастыре, где возглавил монастырское строительство и стал автором ансамбля Болдинского монастыря, а затем и Одигитриевской церкви Иоанно–Предтеченского монастыря в Вязьме и т.д. и т.п.

По другой версии, после избиения немца Штадена (заметим, иноземца Федор Конь бьет во всех версиях) будущий великий зодчий бежит уже за границу в Страсбург, где три года учится у строителя Лоне, а затем шесть лет работает во Франции, Бельгии, Дании, Польше, Италии.

К сожалению (а может быть, к счастью), все эти рассказы не более чем художественные вымыслы, пусть и сочиненные, скорее всего, из самых благих побуждений (согласитесь, есть в них что–то схожее с реальной биографией еще одного великого русского - Михаила Ломоносова).

На самом деле, если следовать строгой исторической правде, о Федоре Савельевиче Коне нам практически ничего не известно. Ни точной даты его рождения, ни места рождения, ни даже его точного имени. Дату его рождения можно лишь довольно условно определить как «середина XVI века». Место рождения, с огромной натяжкой, можно отнести все–таки к Свято–Троицкому Герасимо–Болдинскому монастырю, поскольку отрывочные упоминания о нем и его деятельности исследователи находят в монастырских приходно–расходных книгах.

С именем тоже нет никакой ясности. Различные исторические источники называют Федора Савельевича Коня и Конем Федоровым, и Кононом Федоровым, и даже Кондратом Федоровым. В расходных книгах Троицкого монастыря в Болдине за 1591 г. упомянут «Мартин Иванов сын Коня». Это позволяет предполагать, что Иванов - настоящее имя Федора Савельевича Коня. Конем называли и сына зодчего; тот же источник свидетельствует, что Мартин Иванов сын Коня имел «прозвище Конь».

Достоверно одно: мастер Федор Савельевич Конь был русским человеком, «из русских людей». Это особо подчеркивали составители Хронографа 1617 года и более поздних летописных сборников. Тем не менее, всей России этот великий человек известен как Федор Савельевич Конь, и чтим мы его не столько за какие–то факты его биографии, сколько за его великие творения, коих доподлинно известно только два. Зато каких! Белый (Царёв) Город в Москве и Смоленская Крепость. О них и расскажем подробнее.

Белый город

Белый (или иначе Царев) город - величайшее сооружение Москвы - до наших дней не сохранился; во второй половине XVIII века стены и башни его были разобраны «за излишностию, ветхостию и неудобностию». Однако ряд архивных и литературных источников и отчасти материалы археологических находок, вскрытых в связи со строительством Московского метрополитена и рытьем котлована под коллектор московской теплофикационной сети в районе Солянки, дали возможность составить представление об этом выдающемся инженерно–архитектурном творении Федора Коня.

Стена Белого города имела протяженность более 9,5 километра. Начиналась она от угловой юго–восточной башни Китай–города и шла вверх по берегу Москвы–реки до устья реки Яузы, откуда поворачивала к северу и по нынешнему Бульварному кольцу Москвы вновь шла к Москве–реке и направлялась на Кремлевскую Водовзводную башню.

Чередуясь друг с другом, стены и башни Белого города то плавно спускались, то также плавно поднимались по рельефу и образовывали в плане неправильное, слегка изогнутое полукольцо, охватывавшее территорию в 695704 квадратных сажени. В состав этого сооружения входило 27 прясел, соединявших 10 воротных (проездных) и 17 глухих башен высотой от 6 до 9 сажен (в одном случае - 12 саженей). Наибольший размер прясел между башнями был 286, а наименьший - 103 сажени. В среднем же расстояние между башнями равнялось 159 саженям.

Названия воротных башен (ворот) Белого города и по сей день на слуху каждого жителя Москвы: Арбатские, Никитские, Покровские, Тверские, Сретенские, Мясницкие, Яузские… Все они увековечены и на современных картах нашей столицы. На строительстве Белого города было занято семь тысяч каменщиков. Строительство продолжалось с 1586 по 1593 год. Современники, в том числе многие иностранцы, исключительно высоко оценивали архитектурно–художественные достоинства творения Федора Коня, придававшего старой Москве большую красоту, стройность, величие. Что же касается военно–инженерных достоинств Белого города, то еще до окончания строительства они, по–видимому, произвели такое впечатление на подошедшего летом 1591 года к Москве со своим войском крымского хана Казы–Гирея, что тот не решился на штурм города и поспешил отступить от русской столицы. С постройкой Белого города Москва не только получила третий пояс каменных крепостных стен, отвечавших требованиям военно–инженерного и архитектурно–строительного искусства конца XVI века, но и приобрела величественную оправу, существенным образом изменившую ее силуэт.

Несмотря на то, что «величества ради и красоты» новый пояс укреплений Москвы был назван Царьградом и именовался «Царев Белой каменной город», - царевым он величался, по–видимому, редко и преимущественно в официальных источниках. Народ же всегда называл его Белым. Градостроительное значение стены было огромно; получив название Белой, она дала наименование и Большому посаду, который после ее создания весь в целом также стал называться Белым городом.

Привлекавшие внимание зрителя цветом, строгостью архитектуры и неприступностью, укрепления Белого города ярко выделялись на фоне деревянных построек и зелени и четко ограничивали пространство быстро растущей столицы. Они придавали ей определенную компактность и обогащали ее облик.

Весьма ощутимо художественный облик Москвы изменился за счет башен Белого города. Замыкая перспективы улиц и закрепляя места пересечения их с дорогами, они как бы перекликались с церквами и колокольнями, верхушки которых маячили над морем крыш жилых домов, торговых лавок и различного рода хозяйственных построек. Их шатровые кровли сделали облик города еще более острым и живописным. Особо важную роль в этом облике играли угловые многогранные башни стены. Отличаясь от других белгородских башен местами расположения, формой плана и высотой, они были главными высотными ориентирами Белого города, закреплявшими его крайние угловые точки. Осуществлявшие наблюдение за руслом Москва–реки, они как бы перекликались с вертикалью Ивана Великого и были маяками для всех тех, кто прибывал в русскую столицу по воде. Этими башнями Федор Савельевич Конь не только закрепил границы столицы, но и выявил ее главный фасад, включив в него Московский Кремль, который благодаря этому сохранил господствующее значение в системе разросшегося во все стороны города. Слава о Белом городе, о величественности его стен и башен и их обороноспособности распространялась далеко за пределы «Московии». Благодаря им Москва, уже давным–давно привлекавшая внимание путешественников и вызывавшая подчас удивление, стала для них своеобразным чудом света. Отмечая, что она выделяется среди всех других русских городов, они очень часто восхищались ею так, как не восхищались никаким другим европейским городом. «Имать же Российское царство многи грады каменныя и твердыя, паче же всех Москва, град царствующий величеством зело превеликий, и крепок, тремя стенами каменными огражден, ему же величеством и крепостию едва во всей Европии подобен град обретается» , - говорится в итальянском описании всего света, переведенном в конце XVII века на русский язык.

Смоленская крепость

«Смоленское дело» - строительство вокруг древнего Смоленска мощной каменной крепости - следующая доподлинно известная страница творческой биографии Федора Коня. Хотя история возведения Смоленской Крепости хорошо известна нашим землякам, вкратце повторим ее.

Начало этого строительства было положено царским указом от 15 декабря 1595 года, коим князю Василию Звенигородскому, Семену Безобразову, дьякам Поснику Шипилову и Нечаю Перфирьеву, «да городовому мастеру Федору Савельеву Коню» предписывалось спешно отправиться строить «Государеву вотчину город Смоленеск каменой». Царский указ обязывал их по прибытии в Смоленск «наспех, не мешкая, с великим радением» установить на месте объем и условия строительства, определить потребность в рабочих, изыскать средства и способы заготовки и доставки к местам работы топлива, камня, кирпича, извести и прочих строительных материалов. Все это приказано «сметить и расписать подлинно, порознь, по статьям» , после чего Федору Коню и дьяку Нечаю Перфирьеву доставить смету в Москву на высочайшее рассмотрение и утверждение.

Указом предусматривался огромный перечень самых разнообразных организационных и подготовительных мер для форсированного развертывания работ по всему фронту строительства крепости. Содержание указа лишний раз убеждает, насколько нелепый, клеветнический характер носит обвинение русских людей в том, что они–де исстари были «задним умом крепки» и любили полагаться на «авось». Читая указ, нельзя не поражаться деловой предусмотрительностью его составителей, их умением не только декларировать главные задачи строительства, но и практически учитывать каждую его деталь: «где что делати, и сколь далече от города Смоленеска, и сколько верст возити лес на сараи и дрова к известному и кирпичному сжению, или где лес на сараи и на дрова близко в тех местах, где сараи делати и кирпичь и известь жечь, и как которые запасы возити в Смоленеск, сухим ли путем или водным, и сколько верст…»

Указом предусматривались также меры контроля за расходованием отпускаемой на строительство казны «чтобы в денгах кражи не было» и меры предупреждения взяточничества, чтобы под страхом смертной казни руководители строительства и их подручные «посулов не имали никто, ни у кого, и не корыстовались никто ничем никоторыми делы» .

К весне 1596 года основные подготовительные работы были закончены, и смета строительства утверждена. На закладку крепости в Смоленск был «нарочно для того послан» сам Борис Годунов. В строительстве Смоленского «каменного города» участвовала вся страна. Как отмечает летописец, «делаши его всеми городами Московского государства». Камень и известь для строительства «возили из дальних городов всея земли». Для «Смоленского дела», помимо привлечения вольнонаемных рабочих, в государстве была проведена почти поголовная мобилизация каменщиков, кирпичников и даже горшечников. Москва всячески торопила окончание Смоленской крепости до истечения в 1603 году срока двенадцатилетнего перемирия с Польшей.

В 1602 году Смоленская крепость была закончена, оснащена артиллерией и торжественно освящена. Она представляла собой величественное сооружение. Протяженность ее стен по данным 1681 года составляла «три тысячи тридцать восемь сажен с аршином и с полуседьмым вершком» (т. е. 6,38 км). Крепость состояла из 38 прясел средней высотой 9,6 метра и толщиной 4,9 метра. Прясла соединяли 29 глухих и 9 воротных башен. Башни были в плане прямоугольные и многогранные («грановитые»). Высота их была от 15 до 18 метров, а пятиярусная Фроловская башня, увенчанная двуглавым орлом, достигала 22 метров. Расположенная над Днепром в начале главной улицы Смоленска, эта башня играла роль парадного въезда в город. Другими парадными воротами служила Молоховская башня, расположенная при въезде в Смоленск с южной стороны.

Смоленская крепость - вершина творчества Федора Коня. Художественный гений зодчего проявился в торжественно–горделивом великолепии стен и башен крепости, в особой тонкости и благородстве их пропорций, в изящной форме белокаменных порталов, нарядных декоративных поясков и профилированных карнизов, в искусном оформлении бойниц. По строгой красоте и величественности смоленское детище Федора Коня не имело равных себе среди оборонных сооружений Московской Руси.

В то же время в конструкции крепости ярко проявилась огромная научно–техническая эрудиция зодчего, сказались его мастерство и изобретательность военного инженера–фортификатора. Это нашло свое проявление не только в глубоко продуманном размещении сооружений крепости, связанным с ее оборонным назначением, с особенностями рельефа и гидрологии города, и не только в оборудовании стен и башен удобными для наблюдения и ведения огня боевыми нишами, но и в устройстве дополнительной средней линии бойниц, что делало Смоленскую крепость более недоступной для противника.

Смоленской крепостью закрывается перечень сооружений, доподлинно принадлежавших творчеству Федора Коня.

Однако серьезные исследования российского архитектора–реставратора, историка, искусствоведа, известного специалиста по древней русской архитектуре, а в особенности крепостному оборонному зодчеству Владимира Владимировича Косточкина позволяют (хотя и лишь с известной степенью достоверности) пополнить этот перечень пятибашенной крепостью Борисова городка под Москвой и комплексом церковных и палатных сооружений в подмосковном селе Вяземы, служившем летней усадьбой Бориса Годунова.

Борисов городок

Царев–Борисов городок - вотчина Бориса Годунова на берегу реки Протвы с дворцовым комплексом, окруженным крепостными стенами, и стоящей вне укреплений церкви во имя святых Бориса и Глеба (ныне это село Борисово в 11 километрах от города Можайска Московской области).

Прямым доказательством большого каменного строительства в селе Борисове на рубеже XVI–XVII веков, наверняка связанного с постройкой крепости, являются слова владимирских кирпичников, которые в 1623 году писали царю, что они «кирпичное дело» делали не только в Москве, Смоленске и во Владимире, но и «на Борисове», а вместе с этим и именная роспись, поданная в 1628 году в Приказ каменных дел тульским кирпичником Силкой Миляевым «с товарищи», где сообщалось: «государевы старые кирпичники живут в Серпухове, а отцы их и оне бывали преж того у государевых у разных каменных дел в Смоленске и в Борисове и в иных городех» .

Расположение крепости, а также огромная дополнительная работа, резко повысившая ее обороноспособность, свидетельствуют о том, что данное сооружение было создано весьма опытным и высококвалифицированным городовым мастером, который, правильно выбрав для нее место, продумал и ее оборону, заранее предусмотрев возможные варианты атак противника.

Говоря о высоком военно–инженерном мастерстве строителя крепости Борисова, необходимо обратить также внимание, что наиболее высокие башни сложенной из кирпича и белого камня пятибашенной борисовской крепости стояли на береговой кромке холма, ориентируя крепость в сторону запруженной Протвы. Это очень сближало ее со Смоленской крепостью, главный фасад которой был также обращен к Днепру. Определенное сходство было и в архитектуре этих двух, по существу несоизмеримых по величине, оборонительных сооружений.

Башни крепости Борисова были близки также к Трехсвятской башне Белого города Москвы. Указанное сходство вряд ли было случайным. Это сходство, а также удачное место расположения и его неприступность дают возможность предполагать, что Борисов городок - последняя каменная крепость эпохи Бориса Годунова, созданная дальновидным политиком как сильный боевой форпост на подступах к Можайску, в самом деле может быть включена в число возможных построек «государева мастера» Федора Коня. Ведь после Белого города Москвы и стен Смоленска эта крепость, создававшаяся в условиях ухудшавшейся политической обстановки на западной границе, была новым государственным заказом, быстро и качественно который мог выполнить самый лучший, уже зарекомендовавший себя горододелец, пользовавшийся доверием правительства.

Вязёмы

В начале царствования Федора Иоановича, когда в Москве Приказом каменных дел готовились строительные материалы для нового пояса крепостных стен, Борис Годунов построил в Вяземах - загородной боярской вотчине - стройную белокаменную четырехстолпную Троицкую (позднее Спасо–Преображенская) церковь, рядом с ней поставил двухъярусную, трехпролетную белокаменную звонницу и сделал каменную плотину у пруда, превратив его в большой водоем.

Одновременно в Вяземах был выстроен, очевидно, и дом Бориса Годунова, который иностранцы называли «дворцом» или «прекрасным каменным замком». Благодаря этому Вяземы превратились в пышную подмосковную усадьбу царского правителя.

Пятиглавая Троицкая церковь в Вяземах, снабженная двумя симметричными приделами и соединяющей их обходной двухъярусной галереей, хорошо сохранилась до наших дней. О ее постройке летопись сообщает: в 1585–1586 гг. «да при царе Федоре Ивановиче всеа Русии, а по челобитью боярина Бориса Федоровича Годунова в селе его в Веземе зделан храм камен о пяти верхах» .

Величественность, подчеркнутая изысканность, необычайная пышность и совершенство декоративного убранства Троицкого храма хорошо показывают, что строил его весьма выдающийся, поистине царский мастер. Созданная им постройка по цельности, стройности и высоким качествам архитектуры стоит в одном ряду с крепостью Смоленска.

Тем же зодчим была построена, очевидно, и прямоугольная в плане звонница Троицкого храма, которая также обладает весьма высокими архитектурно–художественными достоинствами. Не исключено, что строитель Троицкой церкви и ее звонницы был главным руководителем работ по благоустройству и украшению Вязем и пользовался особым расположением их высокопоставленного владельца. Федор Конь вполне мог быть этим строителем. В 1586 году, когда работы в Вяземах были закончены, дальновидный государственный деятель Борис Годунов и отправил, возможно, Федора Коня в Москву, где нужно было приступать к постройке Белого города.

Заключение

Несмотря на то, что география выдающихся трудов Федора Коня охватывает большую территорию Московской Руси конца XVI - начала XVII веков (а может быть, и выходит за пределы «Московии»), мы, жители Смоленщины, всегда будем считать его «своим», смоленским. Поскольку во всей великой России только мы имеем возможность каждодневно воочию видеть дело рук его и поклониться памятнику «государева мастера», гениального зодчего XVI века, одного из немногих, чье имя донесла до нас история.

При подготовке использованы материалы:
В.В. Косточкин «Государев мастер Федор Конь»
С.М. Яковлев «Копилка старого смолянина»
Редакция выражает благодарность СОГБУ «Смоленский областной туристско–информационный центр «Смоленский терем» за помощь в подготовке и предоставленные материалы

Кто воздвиг в Москве Белый город, и почему эта крепость не дожила до наших дней

Мы продолжаем знакомить наших читателей с мастерами строительного дела разных эпох. Сегодня наш взгляд обращен в Смутное время, когда в Москве появился знаменитый Белый город. А построил его выходец из Смоленска Федор по прозвищу КОНЬ.

В конце XVI века, во времена правления Бориса Годунова , вокруг древнего центра Москвы вырос огромный и прекрасный каменный Царев Белый город с мощными стенами, протяженностью более 9 км, множеством ворот и высоких башен. Неприступная крепость, окрашенная в благородный белый цвет, была видна издалека практически с любой точки в пределах городской черты.

Белый город стал защитой и украшением столицы, неизменно вызывая восторг и удивление заезжих иностранных гостей. В те времена крепость стала самым укрепленным строением не только Москвы, но и средневековой Руси в целом. Можно смело предположить, что Белый город бил и европейские рекорды тех лет…

Белый город в XVII веке

Имя зодчего, построившего чудо-крепость своего времени, истории хорошо известно — это сын плотника из-под Смоленска Федор Конь . Несмотря на простое происхождение, современники уважительно называли его «Государев мастер». Этот почетный титул он заслужил благодаря своей инженерной смекалке и новаторскому подходу к строительному делу. Ну, а прозвище — Конь — русский зодчий получил, по-видимому, за свою недюжинную силу, удивительную выносливость и отчаянную работоспособность.

Отрочество мастера

Точных исторических сведений о дате рождения Федора Коня, к сожалению, не сохранилось, известен лишь период . Имя его, попавшее на страницы летописей, обросло легендами и преданиями, как это часто бывает с выдающимися людьми, сведения о которых не слишком щедры на детали.

Известно, что вторая половина XVI века выдалась непростой для Отчизны: и Иван Грозный с опричниной, и Смутное время, принесшее полчища вооруженных интервентов во главе с псевдонаследниками российского престола. В лихую годину в чести были умелые руки да смышленые головы по части строительства боевых сооружений и оборонительных крепостей.

Предание гласит, что Федор впервые оказался в Москве в девятилетнем возрасте. В столицу он приехал вместе с отцом, занимавшимся плотницким ремеслом и состоявшим в одной из лучших строительных артелей, выполнявших подряды для царя Ивана Грозного. Еще в подростковом возрасте будущий Государев мастер остался сиротой, и артель стала для него и новым домом, и новой семьей, а плотницкое ремесло и строительные науки — делом всей жизни.

Молодой мастер быстро добился успехов в профессиональной деятельности, принимая участие в крупных столичных стройках и активно перенимая опыт старшего поколения. Благодаря знакомству с видными священнослужителями, для которых артель возводила храмы, мастер получил возможность обучаться грамоте, а связи в профессиональной среде послужили тому, что в роли наставников зодчего оказались наиболее выдающиеся инженеры того времени, в том числе итальянские. Федор изучал математику, овладел на практике тонкостями технологии каменной кладки.

Известно, что, до того как приступить к главному своему детищу, которое прославит имя мастера в веках, Федор Конь строил жилые дома, принимал участие в строительстве монастырей и соборов как в Москве и Подмосковье, так и на родной смоленской земле: Спасо-Преображенская церковь в Вяземах и Троицкий Болдин монастырь под Дорогобужем.

Спасо-Преображенская церковь в Вяземах

Фото: Троицкий Болдин монастырь

Призрачно-Белый город

Строительство Царева Белого каменного города было завершено в 1593 году за рекордные для тех времен 8 лет. Масштабное укрепление длиной более 9 км венчалось 27 укрепленными башнями, самая мощная из которых, Алексеевская, возвышалась более чем на 30 метров и отличалась уникальной конструкцией. Пятиярусная, с многошатровой кровлей, в народе она звалась Семиверхой. Башне этой придавалось особое стратегическое значение: ее построили как раз напротив так называемого Крымского брода, в том самом месте, где крымские татары переправлялись через Москву-реку при нападении на город.

Фото: Алексеевская «Семиверхая» башня Белого города Москвы

Надо сказать, что Белый город свою функцию оборонительного сооружения блестяще исполнил, еще не будучи достроенным до конца. В 1591 году, когда Москву атаковал крымский хан Казы-Гирей вместе со своим 150-тысячным войском, крепостные стены успешно выдержали осаду. Войска хана вынуждены были спасаться бегством от русских дружин до самой Тулы, где остатки некогда громадной армии татар были взяты в плен.

Столетиями посреди Москвы возвышалась гигантская средневековая крепость, а затем исчезла, так, словно бы и не было ее никогда. От нее не осталось практически ничего, то есть даже меньше, чем от Китайгородской стены, построенной во времена Елены Глинской , матери Ивана Грозного. Разумеется, столь крупное сооружение никак не могло разрушиться само по себе — его разобрали в 70—80х годах XVIII века, как сказано в официальных бумагах: «за излишностию, ветхостию и неудобностию».

Фото: Стены Белого города

Однако признаки Белого города можно и сегодня угадать в геометрии современной российской столицы в районе Бульварного кольца. Звучание имен огромных башен перешло к возникшим на их месте городским площадям: Арбатские ворота, Никитские ворота, Тверские и Cретенские, — все это названия башен-застав, охранявших город от внешнего вмешательства наших древних недругов.

Еще одним своеобразным напоминанием о Белом городе стал Воспитательный дом, тянущийся вдоль нынешней Москворецкой набережной. В 1763 году, когда принималось решение о строительстве этого огромного здания, был издан указ, в котором значилось: «старую городскую стену употребить в строение». Из обветшалых стен Белого града не только выстроили Воспитательный дом, но и отремонтировали Арсенал, а также апартаменты московского градоначальника — нижние этажи Московской мэрии на Тверской.

Фото: Воспитательный дом в Москве

Смоленский артефакт

Хотя бы отчасти судить о том, насколько масштабной и мощной была исчезнувшая московская крепость, можно по другому детищу Федора Коня — Смоленскому каменному граду, где были использованы схожие технологии строительства и аналогичные архитектурные приемы. Эта крепость сохранилась до наших дней и является главной гордостью древнего города.

Общая длина стен Каменного Смоленского града составляла около 7 км при высоте 19 м и толщине 6 м. По ней легко можно было проехать на повозке, запряженной тройкой лошадей. 38 башен, до 40 м высотой, размещались по периметру крепости. Главная из них не сохранилась до наших дней, но судя по старинным гравюрам и описаниям современников, была пятиярусной и внешне напоминала Спасскую башню Московского Кремля.

Фото: фрагмент Смоленской крепости

Исследователи, изучавшие кладку и фундамент крепости, отмечают удивительную прочность и ударостойкость кирпича, из которого она сложена, а также глубину цоколя, уходящего под землю на 6—7 м и укрепленного мощными каменными блоками. Расчет был на то, что крепость станет абсолютно неприступной для неприятеля — и это себя оправдало. Осадившим Смоленск в 1609 году полякам так и не удалось за целых два года ни пробить укрепление из артиллерийских орудий, ни подорвать фугасами, заложенными под самый фундамент.

Впрочем, «ахиллесова пята» у Смоленского града все же нашлась. О ней полякам рассказал предатель-перебежчик, участвовавший в строительстве крепости. Ему было хорошо известно, что из-за поспешности, вызванной близящимся завершением перемирия с поляками, один из участков стены возводили, вопреки технологии, поздней осенью, что привело к ослаблению кладки. Разумеется, Король Сигизмунд III , после двух лет неудач, не преминул воспользоваться неожиданно подвернувшейся возможностью. Только после этого Смоленск пал…

Фото: Памятник Федору Коню в Смоленской крепости

Знаменитый и обеспеченный

Строительство Белого города в Москве и Смоленской крепости сделало Федора Коня не только знаменитым и всеми уважаемым человеком, но и хорошо обеспеченным. Об этом можно судить по размеру церковных пожертвований, которые совершал в родных краях великий русский зодчий, какое покровительство оказывал бедным и обездоленным.

При этом легенды и предания приписывают Федору по прозвищу Конь, суровый и своенравный характер, склонность к бунтарству и даже воинствующий атеизм, что как-то плохо увязывается с суммами, которые тот отписывал церкви.

Существует также версия, согласно которой зодчему со столь оригинальными и не уместными в средневековой Руси взглядами в итоге пришлось бежать за границу .

Так ли это на самом деле, исторической науке доподлинно не известно. Но ведь не зря же в народе, где рождаются легенды и предания, говорят еще и о том, что о человеке судят не по слухам, а по делам…

Подготовил Алексей ГАРИН

Статьи по теме