Как я охранял гесса в тюрьме шпандау. рассказывает контролер тюрьмы шпандау, офицер советской спецслужбы полковник алексей ярош. Узники тюрьмы шпандау - история в фотографиях — Трое заключенных на всю тюрьму…

В «Литературной газете» еще в 2010 году была опубликована статья бывшего советского директора В.А.Черныха об обстоятельствах смерти последнего заключенного МТШ . Однако она не потеряла актуальность и сегодня. Помимо изложения реальных событий, происходивших в Шпандау и вокруг нее в 1987 году и представляющих интерес для широкой массы читателей, статья является единственным общедоступным источником знакомства с «официальной версией» событий от лица непосредственно советского директора МТШ. Предлагаю ознакомиться с данным материалом.

СМЕРТЬ РУДОЛЬФА ГЕССА. КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ

К написанию данной статьи меня побудили непрекращающиеся попытки различных «независимых расследователей» фальсифицировать обстоятельства смерти одного из самых одиозных руководителей Третьего Рейха Рудольфа Гесса. Особенно, когда к ним активно присоединились наши доморощенные «историки-исследователи», в том числе те, которые в прошлом имели какое-либо отношение к деятельности администрации Межсоюзной тюрьмы Шпандау, где в соответствии с отбывал пожизненное заключение этот нацистский преступник.

Я совсем не против так называемых независимых расследований, если они проводятся действительно объективно, основываясь на реальных фактах. Однако в деле о смерти Рудольфа Гесса такая объективность подменяется различными домыслами, измышлениями и неизвестно откуда взятыми якобы «неопровержимыми доказательствами». В большинстве случаев смысл всех этих «исторических расследований» сводится к тому, чтобы доказать причастность к смерти Рудольфа Гесса британских спецслужб.

Инициаторами этих инсинуаций являются Вольф-Рюдигер Гесс, сын Рудольфа Гесса, и его «идейный вдохновитель» , который был адвокатом Гесса на Нюрнбергском процессе. Еще до смерти Рудольфа Гесса каждый из них издал по этой теме массу публикаций. Наиболее объемной из них стала книга Вольфа-Рюдигера Гесса под названием «Мой отец – Рудольф Гесс», в которой он обвинял британские власти в том, что именно они продолжали удерживать бывшего заместителя Гитлера в тюрьме. При этом совершенно игнорировались официальные протоколы заседаний директоров Межсоюзной тюрьмы Шпандау, в которых зафиксированы позиции четырех стран-победительниц по поводу обращений Рудольфа Гесса с просьбами о своем освобождении. В период с 1979 по 1986 год от заключенного этой тюрьмы поступило пять таких прошений. Последние три советской стороной были проигнорированы. Уже при рассмотрении первого прошения Гесса об освобождении правительства трех западных государств выразили готовность удовлетворить его. И только Советский Союз занял жесткую позицию по данному вопросу, настаивая на исполнении приговора Международного военного трибунала до конца. Эти позиции, кстати, были хорошо известны и Зайдлю, и Вольфу-Рюдигеру Гессу.

А после смерти Рудольфа Гесса фантазии его сына и бывшего адвоката по обвинению британцев во всех грехах превзошли всякие границы. Тут пошли в дело и фальсификация событий, произошедших 17 августа 1987 года в тюрьме Шпандау, когда повесился Гесс, и неизвестно откуда взявшиеся заключения опять-таки же «независимой судебно-медицинской экспертизы», якобы доказывающие, что он не покончил жизнь самоубийством, а был убит. И причастны к этому именно британские спецслужбы. Мотивы, которыми руководствовались указанные лица, во всяком случае, для директоров Межсоюзной тюрьмы Шпандау были очевидны — спекулируя на инсинуациях вокруг имени одного их главарей нацистской Германии, привлечь к своей персоне внимание мировой общественности и, тем самым, обозначиться в истории, даже в качестве ее фальсификаторов. Кроме того, заработать на этих публикациях немало денег. Это понятно.

Но что же движет теми новоиспеченными российскими «исследователями истории», которые стали почти слово в слово вторить сыну нацистского преступника и его бывшему адвокату? Жажда сенсаций? Или тоже стремление запечатлеть себя в истории? Тогда возникает вопрос – в качестве кого?

При этом для доказательства версии об убийстве Гесса приводятся «свидетельства» тех лиц, которые в разное время имели хоть какое-либо, даже косвенное отношение к деятельности Межсоюзной тюрьмы Шпандау. Одним из таких якобы свидетелей стала исполнявшая в 1957 году обязанности военного переводчика советского директора тюрьмы Маргарита Неручаева, написавшая несколько лет назад книгу под названием «40 лет одиночества», выпущенную издательством «Парус». С исторической точки зрения эта книга никакой ценности не представляет, поскольку посвящена в основном описанию различных дипломатических приемов и банкетов. Те же ее «свидетельства» по поводу смерти Гесса, которые все же удостоились на этом фоне быть упомянуты в книге, настолько не соответствуют действительности (мягко говоря), что вряд ли стоит комментировать их. Да, оно и понятно. Откуда Неручаевой, служившей при тюрьме Шпандау в 1957 году, знать о событиях, произошедших там через 30 лет. Тем не менее, она сочла себя вправе сделать в конце своей книги безапелляционный вывод о том, что к смерти Рудольфа Гесса несомненно причастны британские спецслужбы. На основании чего? Сие осталось за рамками книги.

Но на этом наши «независимые расследователи» не успокоились. Не так давно на телеканале «RenTV» вышли подряд две телепередачи. Одна из них под названием «Военные тайны» демонстрировалась 17 марта, вторая «Секретные истории» — 22 марта. Темой обеих передач стало «расследование» обстоятельств смерти Рудольфа Гесса. Для большей убедительности в них появились новые «свидетели». Среди них, к моему большому удивлению, оказался и мой предшественник на посту советского директора тюрьмы Шпандау Г.А. Савин. И хотя он никак не комментировал саму смерть Гесса, в контексте телепередачи его слова прозвучали как бы поддержкой версии об убийстве нацистского преступника. Основным же «свидетелем» выступил господин Чекушин, представленный как бывший лечащий врач Гесса. Один этот «титул» должен был убедить неискушенного телезрителя в неопровержимости приведенных им «фактов». Мало ведь кому придет в голову проверить, существовала ли по официальному наименованию такая должность. Не буду занимать место для того, чтобы раскрывать структуру управления международной тюрьмой. Отмечу лишь, что должности лечащего врача Гесса не существовало. Были просто врачи – представители военно-медицинских служб СССР, США, Великобритании и Франции. С периодичностью один раз в месяц они собирались на заседания, осматривали заключенного и назначали очередной курс лечения, если это требовалось. Сами же лечебные процедуры проводил санитар тюрьмы, имевший, кстати, высшее медицинское образование. Никто лучше него не знал о состоянии здоровья Гесса и особенностях его организма. При необходимости стационарного лечения по решению директоров Гесс помещался в британский (!!!) военный госпиталь (к этому мы еще вернемся).

«Осведомленность» этих «свидетелей» просто поражает. Так, для того, чтобы окончательно рассеять возможные сомнения в своей компетентности, господин Чекушин решил поведать телезрителям о некоторых подробностях из жизни заключенных тюрьмы Шпандау. В частности, сообщил, что во время казни главарей Третьего Рейха у них отрывались головы, и весь эшафот был залит кровью (просто ужас какой-то). И приговоренных к тюремному заключению узников Шпандау заставили убирать все это, но Гесс отказался. По сравнению с этим казнь Садама Хусейна выглядит чуть ли не образцом проявления гуманизма. От таких «откровений» слова даже теряются. Как же этот «детектив» от медицины забыл про общеизвестный факт. Ведь казнили-то нацистских преступников не в Шпандау, а в . И на их фотографиях, сделанных сразу после казни, которые были рассекречены в 80-х годах прошлого века и затем неоднократно публиковались в мировой печати, трупы запечатлены почему-то с головами.

Позволю себе сделать еще одно замечание по содержанию упомянутых телепередач. В интервью Геннадий Савин выразил свое предположение о существовании нелегальной связи Гесса с внешним миром. И он оказался совершенно прав. Такая связь действительно имелась. Примерно за год до смерти Гесса она была вскрыта. Однажды я дал указание одному из своих надзирателей произвести ночью внезапный обыск многочисленной одежды заключенного, хранившейся в гардеробе. Результаты превзошли всякие ожидания. В карманах была обнаружена целая кипа записей, касающихся, в том числе, начала Второй Мировой войны. Среди них имелась маленькая записка с просьбой о передаче этих записей неизвестному лицу. Адресовалась она французскому военному священнику, регулярно проводившему в тюрьме религиозные службы. Стоит заметить, что отца этого духовного проповедника нацисты замучили в одном из концлагерей. Допуск пастора в тюрьму был немедленно аннулирован, а вскоре французские власти уволили его со всех остальных постов. Так что, если бы Гесс хотел поведать мировой общественности о каких-то секретах, связанных с его переговорами в Великобритании в 1941 году, то он давным-давно мог бы это сделать. Авторы призывают нас подождать до 2017 года, когда будут рассекречены материалы этих переговоров. Вот тогда, мол, мир узнает нечто такое…! Успокойтесь, господа охотники за сенсациями. Никаких сенсационных открытий исторического масштаба не будет. Главное давно уже известно.

Однако оставим пока в стороне все эти якобы «неопровержимые» доказательства насильственной смерти бывшего заместителя Гитлера, повторенные вслед за его сыном нашими «исследователями истории» в печати, на страницах книг и с экранов телевизоров. В целом, создается впечатление, что их авторы вольно или невольно призывают проявить сочувствие к «несчастному» Рудольфу Гессу! Вот, мол, мало того, что более 46 лет томили бедного старика в тюремном заключении, так к тому же стоило только ему заикнуться (где? кому?) о возможности раскрытия каких-то мнимых государственных секретов Великобритании, как ее жестокие спецслужбы тут же удавили его. Ну, чем не повод пожалеть нацистского преступника.

Прежде всего, необходимо сделать одно пояснение. Август был в Межсоюзной тюрьме Шпандау «американским» месяцем, т.е. в совете ее директоров председательствовал американский директор, а из состава американских войск, дислоцировавшихся в Западном Берлине. Из этого следует, что, если бы британские спецслужбы замыслили какую-либо акцию в тюрьме, то им поневоле пришлось бы каким-то образом договариваться с американцами. Возникает вопрос – а зачем американцам-то это нужно было? И как можно было британцам «засекретить» акцию, о которой неизбежно должны были знать, как минимум, руководители администрации США в Западном Берлине, командование американских войск в Западном Берлине, военнослужащие американского караула в тюрьме Шпандау, не говоря уж о высших руководящих лицах США. Не проще ли было бы дождаться сентября, который был «британским» месяцем.

В этот день, как и все последние годы, внутренняя охрана тюрьмы осуществлялась тремя союзными надзирателями. К тому моменту, когда начали развертываться трагические события, они располагались следующим образом: обязанности старшего надзирателя исполнял француз, на входных воротах находился британец, в камерном блоке дежурил американец. Внешняя охрана состояла из часовых, располагавшихся по периметру тюрьмы на шести сторожевых вышках. Кроме того, в пространстве между двумя входными воротами был дополнительный пост американского караула. Работавший в камерном блоке санитар в это время отвозил белье в прачечную, после чего остался на обед в своей квартире в жилом доме, входившим в комплекс служебных зданий тюрьмы, находившихся на ее внешней территории.

Примерно в 13.30 заключенному было дано разрешение на прогулку в тюремном саду, и он начал одеваться. Обычно это занятие занимало у Гесса довольно много времени – от 40 минут до часа. Около 14.10 он в сопровождении американского надзирателя спустился на лифте из камерного блока в тюремный сад и направился к . В силу своего преклонного возраста передвигался он медленно. Поэтому путь в 100 метров преодолел примерно за 10 минут. Надзиратель открыл двери домика и впустил туда заключенного. Гесс, как обычно, расположился в кресле, положил ноги на журнальный столик и приступил к чтению газет. Около кресла были установлены две лампы, электрические шнуры которых не доставали до розетки, располагавшейся на противоположной стене домика. Поэтому подключение ламп к электросети осуществлялось через удлинитель, который вскоре и стал орудием самоубийства. Надзиратель вышел из домика, встал под ближайшим деревом и тоже стал читать газету.

Фотографию этого садового домика в упомянутой телепередаче показали крупным планом. Однако за кадром осталась находившаяся за ним шестиметровая крепостная стена и расположенная на ней сторожевая вышка № 3, на которой нес караульную службу американский часовой. Все, что происходило в тюремном саду и на прилегающей территории, находилось в поле зрения этого часового. Вот он-то и стал одним из основных реальных свидетелей.

Примерно через пять минут надзиратель подошел к домику с тем, чтобы проверить заключенного. Он посмотрел в окно, но Гесса в кресле не увидел. Почуяв неладное, надзиратель вбежал внутрь и увидел подопечного лежащим на полу в позе, словно тот резко упал спиной на стенку домика. Шею стягивала петля из электрического удлинителя. Один конец провода был привязан к оконной ручке. В ходе последующего расследования американский надзиратель твердо заявил, что в тот момент Гесс был еще жив. Он быстро приподнял его, снял с шеи провод, расстегнул ворот рубашки, уложил поудобнее на пол и подложил под голову одеяло. Затем надзиратель бросился к задней двери тюрьмы, где находился телефон. Сообщив о случившемся старшему надзирателю и надзирателю на входных воротах, он бегом вернулся к заключенному, но тот уже не подавал признаков жизни. Тогда американец подбежал к упомянутой сторожевой вышке и обратился к часовому с просьбой немедленно вызвать военного санитара из состава караула, что и было сделано. Через несколько минут к садовому домику один за другим прибежали два американских санитара, которые сразу же начали делать заключенному искусственное дыхание. Видимо, именно их имел в виду сын Гесса, приводя в качестве одного из «доказательств» его насильственной смерти тот факт, что вокруг него «крутились какие-то неизвестные посторонние лица». Следом прибыл вызванный из дома тюремный санитар, который присоединился к реанимационным мероприятиям.

Все «независимые расследователи» ссылаются на то, что его якобы не пропускали к заключенному, и ему пришлось «прорываться» к нему. Кто-нибудь может себе представить, как может невооруженный человек «прорываться» в строго охраняемой тюрьме? Все попытки такого «прорыва» закончились бы уже у входных ворот, где располагался первый пост американского караула. Если кому еще неизвестно, то сообщаю, что американским военнослужащим, несущим караульную службу, свойственно в случае возникновения малейшей угрозы сначала стрелять, а уж потом разбираться – кто, зачем и почему? Именно этим объясняются многочисленные «недоразумения» в Ираке, в которых американцы застрелили не того, кого хотели.

Однако вернемся к описываемым событиям. В 14.50 старший надзиратель связался с британским военным госпиталем и вызвал «скорую помощь». Британская санитарная машина прибыла в тюрьму в 15.12. Бригада скорой помощи сразу приступила к проведению интенсивных реанимационных мероприятий, включая массаж сердца.

Еще одно отступление. «Свидетель» Чекушин приводит в качестве одного из «доказательств» насильственной смерти Гесса то, что ребра у него оказались сломанными. Странно, что врач не знает того, что должно быть известно любому медицинскому работнику. Сломанные ребра являются нормальным последствием интенсивного массажа сердца, что и было зафиксировано в заключении судебно-медицинской экспертизы. Кроме того, Чекушин сообщает о наличии на теле Гесса многочисленных синяков и кровоподтеков. Ответственно заявляю, что никаких таких следов «зверского избиения» старика, кроме незначительной ссадины на затылке и легкого ушиба правой височной мышцы, образовавшихся, очевидно, при падении на спину, при осмотре тела обнаружено не было. Осмотр, кстати, производился в присутствии всех четырех союзных врачей.

Реанимационные мероприятия не дали желаемых результатов. Врач принял решение о необходимости перевозки заключенного в госпиталь. В 15.30 машина скорой помощи выехала из тюрьмы. В британском военном госпитали реанимационные мероприятия были продолжены с использованием стационарного оборудования. Однако и они не привели к положительным результатам. В 16.10 Рудольф Гесс был признан умершим. К этому времени в британском военном госпитале уже находились все директора Межсоюзной тюрьмы Шпандау.

Все последующие многочисленные мероприятия проводились в присутствии официальных представителей СССР, США, Великобритании и Франции. Они, в частности, включали официальное опознание трупа, внешний осмотр, посмертные исследования внутренних органов и, безусловно, проведение тщательного расследования обстоятельств смерти заключенного.

При осмотре одежды Гесса в кармане его пиджака, помимо прочих предметов, была обнаружена записка. Ее содержание явно свидетельствовало о намерения заключенного покончить жизнь самоубийством. Проведенная в присутствии советского и британского директоров графологическая экспертиза показала, что записка была написана рукой Рудольфа Гесса.

В качестве одного из «неоспоримых доказательств» насильственной смерти Гесса приводятся обнаруженные «независимой медицинской экспертизой» на задней части его шеи два следа удушения. В действительности это был сдвоенный линейный след от узла петли электрического шнура. На передней же части шеи, где и происходило основное сдавливание, был выявлен только один такой след.

Что же, по мнению «независимых расследователей», побудило британские спецслужбы убить Рудольфа Гесса. Оказывается, Михаил Горбачев, бывший тогда генеральным секретарем ЦК КПСС, якобы уже был готов положительно решить вопрос об освобождении Гесса. Выйдя на свободу, бывший заместитель Гитлера непременно бы сообщил мировой общественности о таких тайнах, которые представили бы Великобританию в весьма неприглядном свете.

Вернемся к событиям 1987 года. В преддверии визита Михаила Горбачева в ФРГ еще в начале того года в прессе действительно стали распространяться слухи о возможном пересмотре советским руководством своей позиции по поводу освобождения Рудольфа Гесса. Единственным основанием для них стало то, что данный вопрос был включен в повестку дня переговоров.

1 марта Гесс был помещен в британский военный госпиталь с диагнозом «двустороннее воспаление легких». Любой медик, думаю, может подтвердить, что для старика, почти достигшего 93-летнего возраста, такая болезнь могла оказаться смертельной. Положение действительно было весьма серьезным. Состояние заключенного оценивалось как тяжелое. Непосредственным лечением занимались британские военные врачи. Если бы власти Великобритании собирались устранить Рудольфа Гесса, то более благоприятного случая придумать было бы трудно. Все совершилось бы вполне естественным путем. И не осталось бы никаких следов. Но… Гесса вылечили и возвратили в тюрьму, где он 26 апреля благополучно встретил свое 93-летие.

На встрече с Горбачевым в мае 1987 года президент ФРГ действительно поднял вопрос об освобождении Рудольфа Гесса. Михаил Горбачев ответил в том смысле, что народ его не поймет. На том обсуждение вопроса было закрыто. Еще месяца два в прессе появлялись публикации по этой теме, но каких-либо последствий они не имели.

Видимо, это стало для Рудольфа Гесса крушением его последней надежды на освобождение, что и подтолкнуло его к самоубийству.

Бывший советский директор Межсоюзной тюрьмы Шпандау
(1983-1988 годы)

В.А. Черных

*****

Официальная версия, описываемая советским директором тюрьмы Шпандау, подкрепляется полиции, соответствующими

В 4 часа утра 18 июля 1947 года в нюрнбергской тюрьме разбудили семерых заключенных. Им приказали сложить вещи в армейские рюкзаки, каждого из них сковали наручниками с американскими военными полицейскими, усадили в несколько машин скорой помощи и под охраной бронемашин и грузовиков с солдатами доставили на ближайший аэродром. Уже через семь часов они прибыли к последнему пункту путешествия - в берлинский район Шпандау. Заключенные вышли из машин и увидели, что находятся у дома № 24 по Вильгельмсштрассе. Это адрес тюрьмы Шпандау.

"Каждый из семерых хорошо знал эту неуклюжую, сложенную из красного кирпича тюремную крепость, - пишет Дж. Фишман в книге "Семь узников Шпандау". - В выборе ее была некая политическая справедливость - с 1933 года здесь размещался сборный пункт политических заключенных, направлявшихся в нацистские лагеря. Это было место, где страдали тысячи жертв Гитлера, и здесь еще сохранились железные крючья, на которых подвешивали узников, использую любимый гестапо метод "короткой веревки".

Приговор Нюрнберга:
Заместитель фюрера Рудольф Гесс - "за полную поддержку агрессивных действий Германии и участие в военных преступлениях против человечества" - пожизненное заключение.
Министр вооружения и боеприпасов Альберт Шпеер - "за упорное расширение программы рабского труда, использование труда заключенных концлагерей и военнопленных и за мобилизацию рабочей силы в 14 миллионов человек" - 20 лет тюремного заключения.
Министр экономики и президент рейхсбанка Вальтер Функ - "за участие в экономической подготовке агрессивной войны и преступления против человечества, включая физических лиц и их собственность на оккупированных территориях" - пожизненное заключение.
Лидер "Гитлерюгенд" Бальдур фон Ширах - "за развращение умов детей, подготовку кадров для нацистской партии, антисемитскую политику в Австрии" - 20 лет тюремного заключения.
Гросс Адмирал Эрих Редер - "за планирования и ведение агрессивной войны и ведение неограниченной подводной войны, включая потопление невооруженных, нейтральных торговых судов" - пожизненное заключение.
Бывший министр иностранных дел и глава "Протектората Богемии и Моравии" барон Константин фон Нейрат - "за осуществление и принятие ответственности за исполнение внешней политики нацистских заговорщиков и за оправдание, руководство и участие в военных преступлениях и преступлениях против человечества" - 15 лет тюремного заключения.
Гросс-адмирал Карл Дениц - "за участие в военном заговоре, за неотмену приказа расстреливать союзных военнослужащих, захваченных в плен и как главу государства после смерти Гитлера, отдавшего приказ продолжить войну" - к 10 годам тюремного заключения.

Главный вход в тюрьму Шпандау.

"Точка зрения русских состояла в том, что осужденные должны содержаться в "полном одиночном заключении", без права принимать гостей и без привилегии читать книги. Французы соглашались с одиночным заключением, но не более. Англичане и американцы полагали, что такое обращение с узниками составляет наказание, выходящее за рамки того, что понимал под "наказанием" Нюрнбергский трибунал. Все время, пока продолжались эти желчные дискуссии, узники оставались в Нюрнберге. Лишь по прошествии семи месяцев русские наконец согласились с тем, что приговор следует исполнять по тюремному кодексу Германии."

Угол тюремной стены с вышкой часового.

"Пройдя караульную узники пересекли двор и подошли к стальной двери. а затем поднялись по двенадцати каменным ступеням винтовой лестницы в главное тюремное здание. Наверху слева находилась дверь с надписью "Kommandatura", за которой размещался кабинет начальников тюрьмы. Из было четверо, по одному от каждой из четырех стран, и они руководили тюрьмой по месяцу, сменяя друг друга. Напротив - конференц-зал, где предстояло встречаться тем, кто отныне контролировал каждый миг жизни четырех осужденных."

А. Шпеер незадолго до своего ареста.

"Заключенные двинулись дальше - мимо комнаты посетителей, прошли через очередную стальную дверь и оказались в коридоре с каменным полом. Эхо шагов было единственным звуком, отдававшимся от стен. Наконец они вошли в кабинет старшего надзирателя. Там им приказали раздеться. Полностью обнаженными их провели в медицинский кабинет, где взвесили и осмотрели. В осмотре участвовали четыре врача. За время пребывания в управляемой американцами нюрнбергской тюрьме, где хорошо кормили и не ограничивали в табаке, все семеро, как оказалось, набрали вес."

Двери в камеры, где содержались семеро заключенных.

"В ходе осмотра заключенных еще раз обыскали на тот случай, если кому-то во время поездки удалось раздобыть ампулу с ядом. Все помнили о сенсационном убийстве Геринга. В медицинской книге Шпандау сделали первые записи, после чего узников снова отвели в комнату старшего надзирателя. Старший британский надзиратель Чизхольм на прекрасном немецком сказал им: "Отныне вас будут знать только по номерам. Это (он указал на лежащие семь стопок одежды) ваша одежда. Она пронумерована от 1 до 7."

Письма узников Шпандау своим родным.

Один из редчайших снимков. Внутренний вид камеры фон Нейрата.

"Затем заключенным приказали опорожнить рюкзаки, и все, за исключением семейных фотографий, было изъято. Так, например, Дениц лишился серебряных наручных часов, серебряного будильника, двух авторучек, адмиральского жезла с бриллиантом, еще одного - военно-морского - жезла, изготовленного знаменитым берлинским ювелиром Вильмсом и 15000 золотых марок."

Фон Нейрат и К. Дениц (слева) в тюремном саду.

А. Шпеер в тюремном саду.

"Заключенные работают каждый день, кроме воскресенья, в зависимости от состояния здоровья. Работа включает в себя уборку тюрьмы и другие задания по решению начальства. В нерабочее время заключенные прогуливаются во дворе или в камерах, в зависимости от погоды, не менее часа ежедневно, разделенного на две части, утром и вечером."

Жена, дочь и внуки К. Деница перед посещением Шпандау.

Рисунок, нарисованный а. Шпеером в Шпандау в 1948 году.

"Первоначальный распорядок дня был таков:
6.00 - заключенные встают, одеваются и по двое идут умываться,
6.45 - 7.30 - завтрак,
7.30 - 8.00 - уборка постелей, камер,
8.00 - 11.45 - мытье коридора и другие необходимые работы; при определении работ принимается во внимание физическое состояние заключенного,
12.00 - 12.30 - обед,
12.30 - 13.00 - отдых в камерах (при выполнении тяжелой работы на воздухе заключенным разрешается отдохнуть в камерах до 14.00),
13.00 или 14.00 - 16.45 - продолжение повседневных работ,
17.00 - ужин,
22.00 - выключается свет.
По понедельникам, средам и пятницам заключенных бреют и, при необходимости, стригут с 13.00 до 14.00.

Луиза Функ.

Фрау Редер с сыном Гансом.

Жена Р. Гесса.

"После завершение процедуры ознакомления в кабинете старшего надзирателя заключенных провели во внутренний блок Шпандау - надежный 90-футовый коридор с 32 камерами. Гесса сопроводили к самой дальней справа. Он вошел, дверь закрылась, повернулся большой железный ключ. Гесс увидел то, что должно было до конца жизни стать его домом. Камеру, 8 футов в длину и 5 футов в ширину, недавно покрасили. Армейского типа кровать, застеленный белым матрас на металлических пружинах, деревянная табуретка, деревянный стол 3-х футов длиной - все расположено так, чтобы охранник через глазок в двери мог ясно видеть сидящего или лежащего заключенного. Слева от двери унитаз из фаянса. Гесс должен был понять, что, если узник попытается разбить унитаз, чтобы осколком нанести себе смертельную рану, в тишине тюрьмы этот звук будет подобен взрыву бомбы. К стене прикручен открытый деревянный шкафчик с двумя полками. Белое, армейского типа, полотенце, четыре трубы отопления, а высоко - так, чтобы не дотянуться, - маленькое зарешеченное окно."

У охраны выдалась спокойная минутка.

Комната, где проводились совещания четырех начальников тюрьмы.

К. Дениц на восьмом году своего заключения.

"Спустя несколько часов после прибытия в Шпандау Дениц сел за стол, чтобы написать свое первое письмо домой, жене Инге:
"Моя любимая Инге. Мы в Шпандау. Я могу написать два письма за шесть недель и получить столько же за тот же период. Я могу получать посылки, но только не продукты. Пришли мне расческу и мыло, которого, похоже, здесь не хватает. Насколько я понимаю, мне можно принимать посетителей каждый два месяца в течении 15 минут. Союзники, кажется, договорились насчет нас (...)
Несмотря на справедливость местных начальников и охраны, должен сказать, что я никогда не признаю свой приговор справедливым или разумным. Я нахожусь здесь как политический заключенный, с которым по приказу сверху обращаются, как с обычным преступником.
Наши сердца уже пережили перевод сюда, а любые взлеты и падения уже не смогут изменить наших жизненных ценностей.
Твой парень"
Дениц знал, что в Шпандау 134 камеры и обычно в тюрьме содержится более 600 заключенных. Кто еще находится в ней вместе с ними? Когда, немного позднее, охранник открыл дверь камеры, Дениц решил, несмотря на запрет на разговоры, задать ему вопрос, никак не выходящий из головы. "Кто еще в Шпандау, кроме нас? - осведомился он. Охранник заколебался, но затем, чувствуя, что его не накажут за ответ, сказал: "В Шпандау нет других заключенных кроме вас семерых. Она вся ваша."

Фотографии и текст из книги Дж. Фишмана "Семь узников Шпандау".

Оригинал взят у

«Сержант Вудд делал свое дело с поразительной четкостью. Первым привели на казнь Риббентропа. Он был в состоянии полной прострации, с трудом произнес свое имя. Пастор прочитал молитву, и тут же последовала казнь. Стражник связал бывшему главе дипломатического ведомства Третьего рейха ноги. Палач, приземистый американский солдат с красным лицом, набросил на голову приговоренного черный мешок, завязал его, а потом накинул веревку на шею своей жертвы. Люк с грохотом опустился…» - так описывали очевидцы приведение в исполнение приговора Нюрнбергского суда.

В течение полутора часов Вудд покончил со всеми приговоренными к смерти главными нацистскими преступниками. Остальные семь осужденных Нюрнбергским трибуналом были перевезены для отбывания наказания в наиболее удобную для охраны и изолированную тюрьму Берлина - Шпандау. С советской стороны обязанность охранять их была возложена на роту из состава 133-го отдельного мотострелкового батальона.

Советские и американские солдаты на фоне ворот тюрьмы Шпандау.

МЕЖСОЮЗНАЯ ТЮРЬМА ШПАНДАУ

Мрачная крепостная тюрьма Шпандау была построена из добротного красного кирпича в псевдосредневековом стиле в форме мальтийского креста. Рассчитанная по своим размерам на многие сотни людей, она стала местом заключения для приговоренных к длительному лишению свободы Рудольфа Гесса, Вальтера Функа, Карла Деница, Эриха Редера, Бальдура фон Шираха, Альберта Шпеера и Константина фон Нейрата.

Для охраны тюрьмы был установлен менявшийся каждый месяц четырехсторонний караул. Поочередно заступали советские, американские, французские и английские военнослужащие.

От Советского Союза службу в Шпандау несли военнослужащие 133-го отдельного мотострелкового батальона. Советские солдаты заступали на охрану тюрьмы три месяца в году - в марте, июле и ноябре. Все остальное время часть занималась обычной ратной работой - боевой и политической подготовкой, ходила в наряды.

Караулы от Вооружённых Сил США и Советского Союза. 1981 год.Смена караулов происходила в торжественной обстановке.

Бывший военнослужащий батальона Н. Сысоев описывает ее так: «Особое внимание уделялось торжественному ритуалу приема охраняемого объекта от французов и сдачи его американцам. Здесь уж мы никак не могли ударить в грязь лицом, а должны были +показать все, на что способны солдаты страны-победительницы. В ворота тюрьмы входили безукоризненным строевым шагом, при этом с особым усердием припечатывали к брусчатке подбитые стальными пластинками подошвы сапог, создавая под сводами арки жуткий грохот».

Снос продолжается. Тюрьмы шпандау почти не осталось.

Личный состав заступал в специальной служебной форме: китель и брюки - солдатские парадные, сапоги хромовые, шапка и шинель - офицерские.Новый караул выстраивался в колонну по три во главе с начальником и строевым шагом входил в ворота тюрьмы.
Караул останавливался во внутреннем дворе, где уже находились французы. Здесь происходил обмен короткими рапортами начальников караулов.

Ритуал смены не обходился без курьезов. Один из них описан в книге военной переводчицы подполковника М.А. Неручевой «Сорок лет одиночества». «Наш командир роты - старший лейтенант, молодой симпатичный брюнет. «Вылитый Григорий Мелехов», - сказала о нем одна француженка, очевидно, читавшая «Тихий Дон» Шолохова. Во время передачи охраны… когда американский офицер отрапортовал начальнику караула и от имени правительства США принял охрану Межсоюзнической тюрьмы Шпандау, наш «Мелехов» так крепко пожал ему руку, что американец от неожиданности даже присел. По рядам многочисленных зрителей, заполнивших плац перед тюрьмой, пробежал смешок...»

Мг Джон Роджерс (США), подполковник Александр Дорофеев. (СССР). В. Берлин. 1981

После воинского ритуала первая смена часовых в сопровождении разводящего убывала на посты. Часовые выполняли свои обязанности на вышках, расположенных по периметру тюрьмы на кирпичной стене высотой около шести метров. Kаждая страна имела свои методы обеспечения охраны. Наши часовые располагались на семи сторожевых вышках, один пост был «блуждающим».

Во время несения службы разводящий с караульным подходили к каждой вышке с интервалом в 15 минут, и каждый раз часовой не по уставу кричал: «Товарищ сержант, на посту все в порядке!» С внешней стороны стены были установлены два ограждения из колючей проволоки высотой три метра, к одному из них был подведен ток высокого напряжения. Между наружной стеной и электрифицированным забором была оборудована нейтральная полоса. По периметру и у ворот тюрьмы висели объявления, которые запрещали приближаться к ней: «Внимание! Опасно! Не приближаться, караул будет стрелять».

Смена караула каждые четыре недели.

Караул включал в себя 27 военнослужащих. Службу несли полный месяц двумя составами караула, ежедневно сменяя друг друга. Новый караул из расположения Берлинской бригады прибывал в Шпандау к 17 часам. Езда занимала 40-45 минут. КПП на границе секторов проезжали без особых хлопот. Оружие, имущество ввозили без ограничений. У восточногерманских пограничников были списки машин, которые могли беспрепятственно пересекать госграницу. Со стороны Западного Берлина границу никто не охранял. Когда автобусы проезжали «железный занавес» - разделительную полосу, проведенную краской желтого цвета по асфальту, английский джип встречал караул и сопровождал до здания тюрьмы. Были случаи, когда в автобусы с советским караулом бросали камни, яйца, помидоры. Периодически вдоль дороги появлялись молодые немцы с антисоветскими плакатами.

Media Markt в Britannia Centre Spandau, построенном на месте тюрьмы

Два раза в сутки в Шпандау для проверки караула выезжали представители 6-й бригады или 133-го батальона. Специальная проверочная команда состояла из офицера управления части (соединения), переводчика и связиста. В мае 1985 года по пути в Шпандау группа молодых людей перегородила дорогу «Волге» с проверяющим офицером. Когда машина остановилась, неофашисты стали бить стекла и раскачивать автомобиль. В результате «Волга» с командиром батальона была перевернута. К счастью, военнослужащие не пострадали.

Обстановку вокруг Шпандау дестабилизировали не только неофашисты, но и старые нацисты. Все мировые средства массовой информации облетело заявление Отто Скорцени - спецназовца, спасшего с помощью планеров Муссолини.
Эсэсовский офицер заявил: «Дайте мне сотню надежных людей и два вертолета, и я вызволю Гесса… из тюрьмы Шпандау». Британская разведка во время допроса шести нацистов, обвиняемых в заговоре, направленном на свержение правительства Западной Германии, получила информацию, что заговорщики, которых возглавлял Вернер Нейман, также планировали организовать побег из тюрьмы Шпандау главных военных преступников. Часто в окна казармы влетали камни, бутылки, однажды даже выстрелили в форточку. Все это, безусловно, заставляло быть во всеоружии.

Как складывались отношения между заключенными и военнослужащими караула? Сталкивались ли они? Об этом можно судить хотя бы по следующему факту. В первые годы Гесс требовал от младших по званию караульных отдания воинской чести. Англичане вполне серьезно соблюдали субординацию, американцы отдавали честь шутливо, как вели себя русские - догадаться нетрудно. Военнослужащий 133-го батальона Петр Липейко так описывает свою первую встречу с заключенным: «Он шел мне навстречу по узкой тропинке тюремного парка, и кому-то надо было уступить дорогу. Тут на меня нашла даже некоторая злость: почему я, офицер армии страны-победительницы, должен это сделать? Мы остановились, и я увидел из-под мохнатых бровей не по годам очень внимательный и властный взгляд. Несколько мгновений Гесс изучал новичка, потом узник медленно сошел с тропы. Интересно, что после этой «дуэли» он стал со мной здороваться, хотя русских старый нацист никогда не приветствовал» . В свою очередь, советские солдаты и офицеры, мягко говоря, недолюбливали Гесса. Часовые на вышках, заступая по ночам на пост, с грохотом захлопывали стальные крышки люков.

Караул осуществлял внешнюю охрану. Внутренним режимом занимались сотрудники администрации, которая была четырехсторонней. От каждой страны назначался директор в звании подполковника. В тюрьме они находились постоянно, но председательствовали один раз в свой месяц. Решения администрация принимала при общем согласии.

За здоровьем заключенных следили четыре военных медика, представители стран-победительниц. По воспоминаниям Федора Вадимовича Козликова, который был последним врачом Рудольфа Гесса от советской стороны, помимо прямых обязанностей по контролю за здоровьем «наци № 2» на советского медика в погонах возлагалась и политическая задача, обусловленная холодной войной. В канун назначения на должность офицер отдела внешних связей ГСВГ сформулировал ее так: «Вы должны быть на страже того, чтобы Гесс не покинул тюрьму без объективных на то медицинских показаний. Военный преступник должен отбыть наказание именно в Шпандау!»

Дисциплинарный персонал состоял из гражданских надзирателей. По понятной причине «штатские надзиратели» от СССР были офицерами военной контрразведки Комитета государственной безопасности.

Сторожевая башня и предупреждающий знак в тюрьмы Шпандау.

Во время дежурства соблюдался четырехсторонний состав смены. График дежурств составлялся так, чтобы на внутренних постах одновременно находились надзиратели от четырех стран.

Режим тюрьмы был жёстко и детально регламентирован, распорядок дня был расписан по минутам.

День начинался с подъёма в 6 часов утра, личной гигиены, уборки камер и коридоров и завтрака. После него заключённые работали в саду и клеили конверты. После обеда и послеобеденного отдыха — опять работа в саду и ужин в 17 часов. Отбой был назначен на 22.00. Ночью в камерах регулярно включали свет во избежание самоубийств.

Заключенные имели право пользоваться тюремной библиотекой за исключением политической литературы и книг по новейшей истории. Раз в месяц им разрешалось посылать и получать по письму размером до 4 страниц, каждые два месяца предоставлялось право на свидание с родственниками

По понедельникам, средам и пятницам заключённых брили и по необходимости стригли.

В первые годы пребывания в Шпандау его узники создали с ведома благосклонного к ним персонала тюрьмы целый ряд каналов общения с внешним миром. Поскольку каждый клочок бумаги, получаемый заключёнными, регистрировался и его местонахождение отслеживалось, свои тайные послания заключённые писали большей частью на туалетной бумаге, расход которой никогда не контролировался.

Вершине сторожевой башни в тюрьмы Шпандау с британским солдатом на страже.

Приговорённые к заключению были помещены в Шпандау 18 июля 1947 года. Им были присвоены номера по порядку занимаемых ими камер. В соответствии с правилами тюрьмы, обращаться к заключённым можно было только по номерам.

1. Бальдур фон Ширах,20 лет -. лидер молодёжи Германского Рейха и имперский наместник в Вене

2.Карл Дёниц,10 лет, гросс-адмирал, главнокомандующий военно-морским флотом Германии, в 1945 г. последний рейхспрезидент

3. барон Константин фон Нейрат, 15 лет, — министр иностранных дел, 1939—1941 гг. — протектор Богемии и Моравии

4 Эрих Редер, пожизненное заключение-гросс-адмирал, главнокомандующий Кригсмарине до 30 января 1943 г.

5.Альберт Шпеер, 20 лет,- имперский министр вооружения и военной промышленности и главный архитектор имперской столицы

6.Вальтер Функ, пожизненное заключение-имперский министр экономики и президент Рейхсбанка

7. Рудольф Гесс пожизненное заключение умер в заключении «заместитель фюрера» до 1941 г.

Бывшие высокопоставленные лица нацистского режима, привыкшие к соперничеству и интригам, образовали группировки и в Шпандау. Альберт Шпеер и Рудольф Гесс предпочитали одиночество и недолюбливались остальными: Шпеер — за своё признание вины и отречение от Гитлера на Нюрнбергском процессе, Гесс — за свою необщительность и заметную психическую нестабильность. Бывшие гросс-адмиралы Редер и Дёниц держались вместе, хотя после смещения Редера с поста главнокомандующего военно-морским флотом в 1943 году и назначения на этот пост Дёница они были злейшими врагами. Ширах и Функ по свидетельству очевидцев были неразлучны. Бывший дипломат фон Нейрат был любезен и ладил со всеми. На удивление, несмотря на долгие годы, проведённые вместе, заключённые практически не делали попыток помириться между собой. Показательным примером является неприязненное отношение к Шпееру Дёница, которое он демонстрировал в течение всего срока заключения и обострившееся буквально в последние дни заключения.

Все.что осталось от тюрьмы

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ № 7

Долгое время огромная тюрьма продолжала служить пристанищем лишь для «наци № 2» - Рудольфа Гесса. Заместитель фюрера по Национал-социалистической партии Германии должен был остаться там пожизненно. Лишь смерть могла избавить его от заключения. В подвале тюрьмы для него заранее был приготовлен гроб из грубо отесанных сосновых досок…

Рудольф Гесс

Камера представляла собой комнату примерно в 18 квадратных метров. Посередине находилась медицинская кровать с регулируемыми по высоте концами. Справа от нее стояла больничная тумбочка, слева - стол с электрическим чайником, кружкой и другими принадлежностями для чая и кофе, а также настольной лампой. На тумбочке лежала художественная литература и периодическая печать. Над столом на стене висела карта лунной поверхности, присланная НАСА. Зарешеченное окно, штора на нем. Пол был устлан каким-то мягким покрытием. Кроме того, в камере был радиоприемник. Справа от входа - дверь в санитарный узел. Еще одна из камер была переоборудована под библиотеку. В ней на простых струганых полках была расставлена классическая литература. Среди книг были издания XVIII, XIX веков. Гесс каждый день получал четыре газеты на немецком языке: «Нойес Дойчланд», «Ди Вельт», «Дер Тагес Шпигель» и «Франкфуртер Альгемайне Цейтунг».

Две камеры были совмещены под медицинский пункт. Здесь постоянно находился дежурный офицер-врач - представитель четырехсторонней тюремной администрации. Также имелись камеры, переоборудованные под душевую и ванную, комната отдыха. В последней был установлен большой японский телевизор. Ограничения вводились директорами тюрьмы лишь на просмотр отдельных программ.

Герман Геринг (л.), Рудольф Гесс и Карл Дениц (за ним) 1946 года на скамье подсудимых

Гессу были разрешены свидания с близкими. Для этих целей имелась специальная комната. Посещения проходили по просьбе его родственников. К заключенному приезжали жена, сестра и сын. Интенсивность свиданий Гесса в разные годы была неодинаковой. Так, со времени перелета в Англию в мае 1941 года и до декабря 1969 года Гесс ни разу не встречался ни с женой, ни с сыном, ни с единственной сестрой. Отказ от свиданий Гесс объяснял тем, что «он не преступник и поэтому не хочет, чтобы они видели его в тюрьме».

В то же время существует и другая версия о причине отказа Гесса от свиданий. Согласно ей, еще до Нюрнбергского процесса «заместитель фюрера» был заменен двойником. Организаторами подмены называют английские спецслужбы. По этой версии мотивом отказа от свиданий служила необходимость протянуть время, чтобы никто из ранее близко знавших Гесса людей с уверенностью не смог бы опознать двойника.

Сомневаться в правдоподобности версии о замене Гесса двойником заставляют два факта. Первый - регулярные встречи Гесса с родными, которые проходили начиная с 1969 года.

Вольфганг Рюдигер, сын Гесса, так описывал одну из них: «Свидания были строго оговорены девятью условиями: не разрешалось прикасаться к отцу - пожимать руку и обниматься, передавать подарки. Запрещались беседы о национал-социализме, об условиях содержания в тюрьме, о перелете в Англию, также нельзя было обсуждать процесс в Нюрнберге и тему «Гитлер и Вторая мировая война». Свидания проходили в специально отведенной комнате за столом, на котором было укреплено прозрачное заграждение».

Второй широко известный факт - переписка. С внешним миром «заместитель фюрера» поддерживал почтовую связь. Переписка подвергалась цензуре. Этим занимались переводчики. Уставом тюрьмы было определено, что заключенный имел право написать и получить одно письмо в неделю. Письма должны были быть написаны на немецком языке, разборчиво, без шифра или стенографических знаков. Не разрешалось ничего подчеркивать, использовать сокращения. Не разрешались изображения знаками без их расшифровки. Письма для цензуры должны были подаваться в открытом виде.

Письма Гесс писал собственной рукой. Это также ставит под сомнение бытовавшую в западной прессе версию о замене последнего заключенного Шпандау двойником.

Один раз в месяц, в 20-х числах (с 20 по 23-е), проходила инспекционная проверка нахождения Гесса в камере. В состав комиссии входили четыре начальника тюрьмы и представители командования стран-победительниц. Во время такой проверки в камере довелось побывать комбригу В.И. Марченкову:

К середине 80-х Гесс был уже пожилым человеком. От «заместителя фюрера» остались только проницательные глаза под лохматыми бровями. Рудольф Гесс выглядел жалким стариком. Он был одет в кремовые брюки, белую рубашку, черный пиджак. Опирался на трость…

Смена часовых международной охраны.

Запомним рассказ очевидца о физическом состоянии Гесса.

Раскаялся ли «жалкий старик»?

Под внешностью немощного заключенного скрывался несломленный дух. «Гесс не только не признал себя виновным, - пишет М.А. Неручева, - но даже в тюрьме не выразил раскаяния… Он стремился остаться «самым верным из верных Гитлеру».

Не менялись не только убеждения, но и привычки Гесса. «Наци № 2» оставался вегетарианцем. Готовили ему еду два повара-афганца. Помимо кулинарных способностей, к поварам предъявлялось особое требование - они должны были быть гражданами страны, не участвовавшей во Второй мировой войне. Схожее требование предъявлялось ко всему обслуживающему персоналу.

Питался Гесс в камере. Продукты ежедневно проверялись офицером-врачом. Пищу приносили санитар и надзиратель. Во время еды заключенному разрешалось пользоваться только ложкой. Меню зависело от того, чей караул нес службу в этот месяц. Западные союзники баловали заключенного, предлагая жаркое, курицу, фасоль, пирожные, кофе со сливками. Русский стол был скромнее: обязательно первое блюдо, гречневая каша, селедка, чай.

Всего обслуживающий персонал состоял из 59 человек: дворников, поваров, санитаров, истопников…

Гулял Гесс два раза в сутки: с 10.00 до 12.00 и с 16.00 до 18.00. Во время прогулок по территории при нем неотлучно находился охранник из числа надзирателей. Прогулки проходили либо в тюремном дворе, либо в саду, который занимал значительную часть внутреннего двора тюрьмы.

В непогожие дни заключенному разрешалось коротать время в садовом домике. Он представлял собой металлический вагончик с входом и окном, обращенными к тюремной стене. Внутри домика стояли кресло, стол с настольной лампой…

ТАЙНА ПОСЛЕДНЕГО УЗНИКА

Своего последнего узника тюрьма лишилась 17 августа 1987 года. По официальной версии, выдвинутой английской стороной, чей караул и администрация тогда несли службу, «заместитель фюрера» покончил жизнь самоубийством, повесившись во время прогулки на куске провода в металлическом вагончике во дворе тюрьмы.

Сообщение для прессы сделал американский директор тюрьмы: «Гесс, как обычно, находясь на прогулке, - заявил представителям СМИ директор, - в сопровождении американского надзирателя направился к садовому домику. В это время надзирателя (Джордана. - Прим. авт.) неожиданно позвали к телефону, и он побежал в здание тюрьмы. Когда через несколько минут он вернулся в домик, то обнаружил Гесса бездыханным с электрическим шнуром, обмотанным вокруг шеи. Были проведены реанимационные мероприятия, и Гесса доставили в британский военный госпиталь. После повторных попыток оживления в 16.00 было объявлено о его смерти».

При осмотре личных вещей Гесса во внутреннем кармане его пиджака была найдена записка: «Просьба к администрации тюрьмы переслать это домой. Написано за несколько минут до моей смерти. Я благодарю вас всех, мои дорогие, за все хорошее, что вы для меня сделали. Скажите Фрайберг (служащая канцелярии Гесса), что, к моему великому сожалению, я, начиная с Нюрнбергского процесса, был вынужден вести себя так, будто я ее не знаю. Мне ничего другого не оставалось... Я был так рад снова увидеть ее. Я получил ее фотографии и всех вас. Ваш дед (Euer Grosser)».

Записка - еще один повод сомневаться в официальной версии. Она «написана на обратной стороне письма от снохи, датированного 20 июля 1987 года», но в то же время по содержанию записки исследователи пришли к выводу, что она не была предсмертной и написана была не только что. Подпись «Euer Grosser» он не употреблял с 70-х годов, когда начал подписываться просто «der Euer» («Ваш»). Кроме того, упоминание о Фрайберг и ни слова о внуках наводит на мысль, что записка, по всей видимости, была написана лет 20 назад, в период обострения болезни, а не за несколько минут до «добровольного ухода из жизни».

Посмертное письмо, утверждает Юджин Бэрд, экс-начальник тюрьмы Шпандау (1966-1972), было написано в 1971 году, и он видел его собственными глазами. «Гесс был уверен, что через пару дней умрет, и после того, как у него побывал сын, он позвал меня, попросил бумагу и карандаш. Не спрашивайте меня, где письмо находилось все эти годы - я тоже не знаю. Но появилось оно вновь только после смерти Гесса».

Медэкспертиза кроме следов, характерных для самоубийства через повешение, «обнаружила ушибы челюсти, кровоизлияние под волосами на затылке, множественные переломы ребер и грудины». Заключение патологоанатома: смерть наступила в результате удушения. Но сам ли заключенный повесился?

Гесс пять раз пытался «покончить с собой». Большинство попыток были имитацией.

Первая попытка была предпринята Гессом в Англии. Тогда он перемахнул через перила лестницы. От второй попытки «суицида» в области сердца у «заместителя фюрера» остался небольшой шрам (в госпитале Гесс столовым ножом легко ударил себя в грудь).

В октябре 1959 года «во время очередного обхода камерного блока нашим врачом Гесс показал подполковнику окровавленную левую руку, обмотанную полотенцем. Оказывается… Гесс вытащил стекло из очков и попытался им вскрыть вены».

Причины попыток «самоубийства» «заместитель фюрера» объяснял тем, что будущее Германии ему казалось безнадежным, у него наступала депрессия, он буквально сходил с ума.

Был ли Рудольф Гесс душевнобольным, способным покончить с собой? Однозначного ответа нет.

В тюрьме «наци № 2» проходил освидетельствования на предмет психического здоровья. Вот выдержка из заключения американского психиатра доктора Мориса Уэлша: «Прежде всего я глубоко убежден, что Рудольф Гесс в настоящий момент вовсе не страдает психозом. Нет никаких симптомов, свидетельствующих о галлюцинациях или же склонности к галлюцинациям. Его настроение во время беседы следует квалифицировать как совершенно нормальное. Нет никаких признаков параноидальных изменений в его душевном состоянии. Резюмируя, можно сказать, что Гесс производит впечатление индивидуума с незаурядным умом, отличающимся некоторыми шизофреническими чертами; с другой стороны, есть доказательства, что по меньшей мере дважды у него были приступы истерической амнезии и он впадал в депрессию, что сопровождалось попытками к самоубийству...»

Сомневаться в версии, предложенной англичанами, заставляет прежде всего физическое состояние Гесса в момент гибели. По воспоминаниям очевидцев - советских военнослужащих, 93-летний «наци № 2» был дряхлым стариком, который вряд ли мог оторвать кабель, а затем незаметно сделать из него петлю и удавиться:

«В 87-м он был не только очень стар, но и очень болен. Не мог самостоятельно встать, передвигался только с помощью палочки, тянул за собой ногу - последствия инсульта. Очень плохо видел. Страдал артритом, почти не владел пальцами обеих рук. Приходилось вталкивать ложку ему в руку, чтобы он мог ею пользоваться. Он не мог даже завязать шнурки ботинок, поднять руки выше уровня плеч».

Поводом сомневаться в самоубийстве Гесса является и то, что, по утверждению санитара-тунисца Мелаухи, в садовом домике, где произошло ЧП, «находились американский надзиратель и еще двое каких-то военных». Присутствие неизвестных людей в форме - грубейшее нарушение Устава Шпандау. За исключением директоров, надзирателей, священника и санитара, никто не имел права находиться рядом с заключенным.

«Двое неизвестных в американской форме», которых застал в домике санитар Мелаухи, предположительно, были переодетые агенты британской спецслужбы САС (SAS - от Special Air Service). Так утверждает Вольф Рюдигер. Подтверждается это и тем, что позже ни одному исследователю не удалось идентифицировать их личности.

Причина возможной казни старого нациста заключается в том, что Рудольф Гесс, выйдя на свободу, мог поведать миру много интересного. «Помните акты, которые Лондон засекретил на много лет вперед? - пишет в своих воспоминаниях все тот же Юджин Бэрд. - А теперь представьте, что произошло бы, выйди Гесс на свободу! Я хорошо знал старика - он бы не молчал ни минуты. Его свобода стала бы бомбой для многих политиков». А выйти на волю у него шанс был.

13 апреля западногерманский еженедельник «Дер Шпигель» опубликовал заметку о том, что Михаил Горбачев рассматривает вопрос об освобождении Гесса. В июне «Радио Москвы» сообщило, что последнее заявление Горбачева позволяет надеяться, что в ближайшее время Гесс будет освобожден. Возможно, эти события и послужили причиной, по которой убили заключенного № 7.

На судебном процессе Гесс разыгрывал невменяемого. Ни с кем «наци № 2» не общался и в тюрьме. Возможность его выхода на свободу порождала «проблему утечки информации». Например, о причинах перелета в Англию. В подтверждение этого историки приводят один из эпизодов Нюрнбергского процесса. «31 августа 1946 года Гесс на судебном заседании пожелал сообщить трибуналу о своей миссии в Англию: «Весной 1941 года...» - начал он свой рассказ. Но тут же был прерван председателем трибунала англичанином Лоуренсом…»

Таким образом, официальная версия о самоубийстве Гесса может быть не без основания подвергнута сомнению. Узнаем ли мы истинную причину?

В Великобритании должны были рассекретить архивные документы и опубликовать всю правду о Гессе. Но «архивные документы по делу Рудольфа Гесса отнесены к разряду высших государственных тайн, будут рассекречены в 2017 году и до истечения этого срока не могут быть выданы семье».

После скоропостижной кончины Гесса рота из состава 133-го отдельного мотострелкового батальона, несшая службу по охране Межсоюзной тюрьмы, была расформирована. Нет сегодня и самого здания. Сразу после снятия караула английские инженерные подразделения начали разрушать его стены: «Стерто с лица земли как последнее логово фашизма». Снос тюрьмы - решение Нюрнбергского трибунала.

«Рейхсминистр Гесс, приговоренный к пожизненному заключению, в тюрьме Шпандау заказывал любимые блюда, обливался холодной водой, пил только горячее кофе, играл в шахматы, смотрел телевизор и лечился у главных терапевтов СССР, США, Англии и Франции…» На фото: полковник Алексей Ярош, тюремный контролер Гесса — фото наших дней. ИНТЕРВЬЮ.

Из досье . Ярош Алексей Яковлевич. Родился в Сибири. Участник Великой Отечественной войны и венгерских событий в 1956 году. Офицер – десантник. В конце 60-х прошлого века проходил службу в отделе внешних сношений при Главном управлении Группы советских войск в Германии, контролировал содержание военных преступников в берлинской тюрьме Шпандау как представитель СССР. Награжден боевыми орденами. Ветеран десантных войск. Воинское звание – полковник. Сегодня ветеран десантных войск, председатель организации ветеранов ВОВ Шевченковского района Запорожья Алексей Яковлевич Ярош — наш собеседник.

МЕЖСОЮЗНАЯ ТЮРЬМА ШПАНДАУ

— Алексей Яковлевич, Межсоюзная тюрьма Шпандау для военных преступников была объектом особой важности. Как вы попали на этот объект?

— Это был 1968-й год, я служил в Группе советских войск в Германии. Вызывает командир полка и говорит, что у командования есть планы насчет моей дальнейшей службы. В часть приехал полковник, хочет со мной поговорить.

Полковник был в гражданской одежде. «Вы будете служить в отделе внешних сношений». Отдел был при Группе советских войск в Германии. Полковник объяснил суть моих обязанностей – осуществление контроля охраны тюрьмы Шпандау. Тюрьма находилась в западной зоне Берлина.

Отдел отвечал также за связь с посольством СССР, с войсками союзников – США, Англии, Франции. «Как вы на это дело смотрите? Вам будет выделена персональная служебная машина, квартира. Ходить будет в гражданской форме». Я говорю: согласен. Ну, чего ж не согласиться! Потом я узнал, что меня проверял КГБ, Москва до четвертого колена.

Представили меня командующему Группой советских войск в Германии маршалу Кошевому. Хороший был человек. «Вот что, капитан, давай сразу договоримся – никаких связей с иностранцами. Ты их не знаешь, и они тебя не знают. Понял? Особенно обрати внимание на службу наших войск…»

Тюрьму Шпандау охраняли воинские подразделения государств-союзников – СССР, США, Великобритании и Франции. Месяц – СССР, месяц – США, месяц – Англия и т.д. В тюрьме находились военные преступники, осужденные Нюрнбергским трибуналом. Несколько минут маршал со мной поговорил и отпустил. Сказал: ты смотри там…

— Почему такая строгость?

— Были случаи, когда наши переходили на сторону американцев. Даже самолет один летчик угнал. Как раз появились в Группе новые самолеты – скоростные бомбардировщики. Вот летчик и угнал. Купился.

— А семья ваша где была?

— В городе Потсдаме мне дали квартиру на втором этаже, перевез и семью. Это недалеко от Берлина. Мост перейдешь – и Берлин начинается. Купили мне гражданскую одежду. Военная форма мне тоже была положена, но ходить в ней запрещалось. Секретничали!

ФОТО. Тюрьма Шпандау.

— Тюрьма произвела впечатление?

— Серьезная тюрьма была. Когда я первый раз приехал в Шпандау проверять, службу несло наше воинское подразделение. Несколько поясов охраны. Предзонник с колючей проволокой. По проволоке пропущен электрический ток. После предзонника — трехметровая стена. По углам – вышки с солдатами, вооруженными автоматами и пулеметами.

ТРИ УЗНИКА – ШИРАХ, ШПЕЕР и ГЕСС

— А техперсонал тюрьмы кто был? Немцы?

— Шпандау обслуживали немцы. Медики – немцы, повара – немцы и т.д. Люди, конечно, подобраны были проверенные. От ворот тюрьмы метрах в двадцати – здание, в нем караульное помещение. Караульные – около 30 человек. Правда, американцев было человек 60. У них служба была по-своему построена.

В караулке – часовой. За стеной еще один предзонник. Военные преступники содержались в 4-этажном старинном здании. Говорили, что в этом здании было еще два этажа – под землей. Итого – 6 этажей. Но я в подземных этажах не был.

фото. Главный вход тюрьмы Шпандау

— Кого в этой тюрьме раньше держали?

— Рассказывали, что в этом старинном здании немцы когда-то хранили драгоценности. А когда Гитлер пришел к власти, он приспособил это здание вместе с подвалами для своих противников – политических заключенных. До 700 человек держали в тюрьме. Здесь же сидел и известный татарский поэт Мусса Джалиль.

— Мусса Джалиль вроде бы сидел в Моабитской тюрьме. У него даже есть цикл стихов «Моабитская тетрадь»…

— Сначала он содержался в Шпандау, а потом в Моабитской тюрьме, где его нацисты и казнили.

— В послевоенное время из военных преступников кто сидел в Шпандау?

— После 1945 года в Шпандау содержались 22 военных преступника. Одиннадцать из них после Нюрнбергского процесса были казнены. В этой же тюрьме, в подвальных помещениях. Они были приговорены к повешению. Приговор привел в исполнение американский сержант. Рассказывали, что потом он якобы нажил капитал, продавая по 2-3 сантиметраверевки, на которой вешали военных преступников.

Но жизнь его тоже закончилась трагически. Он жил в Швейцарии, купался в озере, нырнул и под водой был задушен проволокой. Случилось это через несколько лет после казни им военных преступников. Говорят, отомстил ему кто-то.

ФОТО. Нюрнбергский трибунал. Гесс — второй слева

— При вас кто в Шпандау остался из заключенных?

— Когда я пришел, в тюрьме сидели трое заключенных – Ширах, Шпеер и Гесс. Ширах и Шпеер отбывали по 20 лет, Гесс – пожизненное заключение. Шпеер получил срок за Гитлерюгенд, а Ширах – за строительство концлагерей.

Гесс был правой рукой Гитлера, его партийным заместителем и рейхсминистром. Вот и отвечал по полной программе. Известно, что на заре нацизма он сидел вместе с Гитлером в тюрьме, где помогал ему писать книгу «Майн кампф». Гесс не воевал против СССР – он всю войну просидел в английской тюрьме. Нюрнбергский трибунал его судил как военного преступника. Говорили, что на процесс он был доставлен последним из военных преступников – англичане что-то не хотели его везти.

ФОТО. Высшее нацистское руководство. Гесс — по правую руку от Гитлера

— Трое заключенных на всю тюрьму…

— Да, трое. Примерно через неделю после моего прихода Шпеер и Ширах вышли на свободу – у них закончился срок заключения. Остался один Рудольф Гесс. Он сидел в тюрьме один до самой смерти. А охрана была такой же, как и при 22 заключенных.

ПОД КОНТРОЛЕМ ЧЕТЫРЕХ ГОСУДАРСТВ

— Тюрьму так и контролировали все вместе — СССР, США, Англия и Франция?

— Помесячно. Месяц охраняло наше воинское подразделение, месяц – американцы, месяц – англичане и месяц – французы. Я имею в виду наружную охрану. А внутри, на каждом этаже были надзиратели, тоже представители четырех государств-союзников. Как и я, они были в гражданской одежде. Службу надзиратели несли без оружия.

ФОТО. Смена караула тюрьмы Шпандау.

— Как вы контролировали охрану? Днем, ночью?

— В течение суток я обязан был побывать в тюрьме, особенно в ночное время или в предутренние часы, и проверить, как несут службу.

— Только советских проверяли?

— Нет, и американцев, и англичан, и французов. Всех, кто нес службу во время моего дежурства. Приезжаю. Меня встречает начальник караула – офицер, проверяет мои документы – специальный пропуск и свидетельство, что я советский военнослужащий. В удостоверении не указывалось, что я офицер – просто военнослужащий. Своего рода маскировка была. Хожу по этажам, смотрю, в том числе и то, как содержат заключенных. На каждом этаже – надзиратели.

— В камеры заходили?

— Сначала заходил, а потом, особенно ночью, только в глазок смотрел. Спит заключенный – ну, и пусть спит. С надзирателями поговорю, как все выполняется…

— У вас какой-то график дежурств был?

— По месяцу контроль вели. Месяц – я, месяц – американец, месяц – француз и т.д. Я мог проверять в «свой месяц» всех, кто в это время нес службу в Шпандау – американцев, французов, англичан и своих, советских, естественно. У меня была служебная машина, водитель. Для оперативности. Камера Гесса располагалась на третьем этаже здания тюрьмы.

ФОТО. Гесс в камере читает книгу

— Гессу было лет под 70?

— Он 1894 года рождения. Я приехал в Шпандау в 1968-м. Вот и посчитайте, сколько ему было лет. Сын Гесса все время вел борьбу за то, чтобы отца освободили досрочно. Очень настойчиво это делал. Выступал везде, даже в английском парламенте, говорил, что над отцом издеваются, требовал его освобождения. По английским законам, если заключенному исполнилось 70 лет, его освобождают.

— Судьба Гесса зависела не только от англичан…

— Американцы тоже склонялись к тому, чтобы освободить заключенного. А вот советская сторона и французы якобы были против. Так, во всяком случае, говорили.

РУКОПИСИ ГЕССА ГОРЕЛИ…

— Гесс сидел в одиночной камере?

— Каждый военный преступник был в одиночной камере. Между прочим, одиночки были культурно оборудованы. Тумбочка, где заключенный хранил зубную пасту, щетку, специальная кровать для придания любого положения – лежать, полулежать, сидеть. Один стул и подставка для писания, которую он мог ставить на кровать и использовать как письменный стол. Гесс в тюрьме много писал.

ФОТО. Советское подразделение у входа в тюрьму Шпандау.

— Ему разрешали это делать?

— Разрешали. Ему давали бумагу, ручки. Но дело в том, что все им написанное резала специальная машина на узкие полоски, которые потом сжигали.

— Что, рукописи у Гесса забирали?

— В Шпандау было четыре директора тюрьмы – по одному от каждой страны. Директора Шпандау собирались в конце каждого месяца и обсуждали все вопросы, касающиеся тюрьмы: содержание, персональный состав, оплата и т.д. Директора совещаются: Гесс исписал половину тетради. Какое будет решение? Принимают решение – пусть пишет! Исписал всю тетрадь – изымают и уничтожают.

— Вам не удалось посмотреть, что он писал?

— Да откуда! Это было строго запрещено.

— А он знал, что его рукописи сжигали?

— Нет, этого он не знал. Никто ему об этом не говорил. Директора рукописи у него изымали, составляли акт, сколько листов изъяли и уничтожали.

— В камеру к Гессу вам можно было заходить?

— Можно. Хотя мог ограничиться и глазком в двери. В конце каждой проверки Шпандау ежесуточно писал отчет: какие были замечания, все ли должным образом несли службу, как вели себя заключенные, как они содержались и т.п. Отчет направлял начальству, а оно — посольству и командующему Группой советских войск в Германии.

— С кем-то из военных преступников общались?

— С Ширахом и Шпеером – нет, они при мне всего неделю были, а с Гессом общался не раз. Все четыре года, пока служил в отделе внешних сношений. Недалеко от его камеры Гессу оборудовали часовню. На том же этаже, где и камера была. Периодически в часовню привозили священника – француза. Гесс перед ним исповедовался. На его этаже было примерно 15 камер и помещение для хранения вещей заключенных. Я видел вещи Гесса, его летный реглан, в котором он летел в мае 1941 года в Англию, где его и арестовали.

МЕНЮ ДЛЯ ВОЕННОГО ПРЕСТУПНИКА

— Окна в камере Гесса были?

— Никаких окон! Это же тюрьма. Только в двери глазок. Воздух поступал свежий с помощью вентиляционной системы. Туалетная комната у него была, напротив камеры располагалась. Он мог туда ходить под наблюдением надзирателя. Там же находилась душевая.

Гесс вставал всегда в 6.00 утра. У надзирателя был звонок – в 6.00 он звонил. У Гесса-то часов не было. Слышит звонок – знает, что ему надо вставать. Делал зарядку, обливался холодной водой. Брови расчесывал – они у него были как у Брежнева. Потом заходил в камеру и ждал завтрак.

ФОТО. Гесс на прогулке в тюремном двору

— Он в камере ел?

— В камере. Был специальный повар, который ему готовил пищу. Врач снимал пробу пищи. Затем эту пищу под охраной доставляли от повара в камеру Гесса. Ему готовили первое блюдо, второе, закуску, напитки. Горячий чай или кофе – что он закажет — доставляли в термосах. Чтобы не остыл.

— Что, Гесс сам меню заказывал?

— А как же! Да еще свои любимые блюда! Я в этой спецстоловой, кстати говоря, тоже кушал. В специальной столовой, где повар готовил для Гесса еду. Там и директора Шпандау ели, обслуживающий персонал. Там даже выпить можно было. Русская водка всегда была. Заходишь – на столе стоит красное и белое вино. Красное вино к мясу.

— И Гесс могли вино доставить?

— Боже упаси! Заключенным спиртные напитки были категорически запрещены правилами содержания. Гесс обычно соблюдал диету. В основном, заказывал диетические блюда. И кофе – он это дело любил.

— Вы говорили о распорядке дня заключенного…

— Да, распорядок этот действовал с 1947 года. Завтракал Гесс с 7.00. После завтрака — отдых. Еще ничего не делал, а уже отдыхает. Мог в библиотеку сходить…

— В тюрьме и библиотека была?

— Конечно! У Гесса была библиотека. Недалеко от его камеры. Книги на немецком, русском, английском. Он знал несколько языков. Выходил из камеры и шел в библиотеку, но дверь оставлял открытой. Так положено было.

— У него из камеры был свободный выход?

— Он мог ходить только по этажу. В часовню, в библиотеку, в туалетную комнату. На этаже был надзиратель, он за ним наблюдал. Гесс мог с надзирателем поговорить. С англичанином – на английском, с французом – на французском…

ФОТО. Союзники у входа в тюрьму Шпандау.

О СИБИРИ, ПОДКОПЕ И СВИДАНИЯХ

— Прогулки где проходили?

— Во внутреннем дворе. В 12.00. Там был даже фруктовый сад, красивый, ухоженный. Яблоки росли. Заключенным не разрешалось их срывать, но они иногда это делали. На прогулку его сопровождал надзиратель, который дежурил возле камеры.

Прогуливался заключенный по дорожке вместе с надзирателем до 12.30. В саду Гесс мог даже поработать и отдохнуть на скамеечке, но он никогда не работал. Ширах и Шпеер иногда работали в саду, я видел. А Гесс — никогда.

Потом надзиратель отводил заключенного в камеру. Он переодевается и идет в свою камеру. Обед у Гесса был с 13.00 до 14.00. Вилки и нож ему не давали. Ложки были большие и малые. С 14.00 он час-полтора отдыхал. Потом садился и писал до 18.00. В 18.00 – ужин. В 22.00 – отбой. Вот такой примерно был распорядок.

— А как в плане духовной пищи – газеты, радио, телевизор?

— Телевизор Гесс мог смотреть в библиотеке. Радиоприемника не было. Включал телевизор надзиратель. Гесс посмотрит телепередачи час-полтора и уходит. Я иногда с ним разговаривал.

— С Гессом? О чем?

— О разном. Я говорил по-русски, он понимал и отвечал. Гесс откуда-то узнал, что я родом из Сибири. А Сибирь, в его понимании, край для ссыльных. Вот он все время и интересовался Сибирью. Хотя темы для разговоров всегда находились. Думаю, что он заранее готовился к нашим беседам.

— Только сын выступал за освобождение Гесса?

— Активничали и сторонники нацизма. Особенно активно в день рождения Гесса – 24 апреля. Вся полиция Берлина была на ногах. Мимо Шпандау шли демонстрации с плакатами «Свободу Гессу!» в сопровождении полиции с собаками. В такие дни тюрьму с одним заключенным особенно усиленно охраняли. Подобные демонстрации неонацисты и сейчас устраивают в честь Гесса, как «мученика»

— Попыток силой освободить Гесса не было?

— При мне не было, а до меня, рассказывали, были. Первый раз сделали подкоп под тюрьмой на двухметровой глубине. Неудачно. Второй раз тоже делали подкоп, но наткнулись на электрический кабель. Все эти ЧП были раскрыты спецслужбами.

— Вокруг тюрьмы были какие-то строения?

— Метрах в 20-30 находились жилые дома. Дорога – и сразу жилые дома.

— Посетители к узнику приходили?

— По инструкции он имел право на 30-минутное свидание раз в месяц. На первом этаже было специальная комната со стеклом, чтобы заключенного можно было видеть. Приходили к нему жена, внук, зять. Невестки не было. Правда, сначала Гесс отказывался от свиданий, мотивируя тем, что раз он не нужен стране, то и ему никто не нужен. При мне к нему приезжала супруга. Гесс родился в Северной Африке, жена тоже была оттуда родом.

Мат, «хвост» и шнур от лампы

— Если заключенные болели, где их лечили?

— Когда Гесс заболел язвой желудка, лечили его в английском госпитале. Я приехал в госпиталь через два дня после его госпитализации. У него была отдельная министерская палата. Возле нее стояли шотландские стрелки в юбках. К Гессу приезжали главные терапевты СССР, Америки. Англии и Франции. Решали вопрос: делать операцию или лечить консервативно. Остановились на терапевтическом лечении. И вылечили прободную язву. Через полтора месяца он вернулся в Шпандау.

— Да, Шпандау – конечно, не концлагеря, которые нацисты понастроили во время войны. Кофе, телевизор, еда по заказу, главные терапевты… Не хватает только игр…

— Это вы правильно сказали. Но и мы не нацисты. Кофе, телевизор… Такое содержание было утверждено странами-союзниками. И игры были. Гесс еще и в шахматы играл. С надзирателем играл – больше не с кем было. Сам играл. Я тоже с ним партию-другую мог сыграть.

— Неужели маты ставили?

— Проигрывал. Гесс мат ставил. Доволен был страшно. В шахматы он играл хорошо.

— Алексей Яковлевич, а как насчет приказа маршала: «Никаких связей с иностранцами»? Инцидентов не было?

— С коллегами-союзниками мы работали. Бывало и Новый год вместе встречали – не без того. В столовой часто встречались, в буфете, но говорили мало и только о том, что разрешалось инструкцией. Хотя секреты наши им многие были известны. Как и их секреты нам. Разные были случаи.

Помните чехословацкие события? Тогда отношения между СССР и США были натянутыми. После дежурства я на служебной машине возвращался домой, в Потсдам. Обнаружили «хвост». Зафиксировали его – в моей машине было вмонтировано скрытое фотоустройство, и стали гонять по всему Берлину, чтобы оторваться. Кто его знает, что было на уме у этого «хвоста». Я эти этим фотоустройством воспользовался одни раз и то потом жалел.

Хорошо, что мой водитель неплохо знал Берлин. Я посчитал этот факт пустяком и не доложил начальству в своем ежедневном рапорте. Командующим Группой советских войск в Германии уже был не маршал Кошевой, а генерал-полковник Куликов. Он узнал откуда-то об этом факте, вызывает и как ударит кулаком по столу: «Чтобы тебя через 24 часа здесь не было! Какое право ты имел об этом не доложить?». Ну, потом командующий успокоился, отошел. Маршрут мой в Шпандау потом изменили.

ФОТО. Последние дни Гесса. Картинки на стене — Гесс увлекался написанием работ на космическую тематику

— Что вы знаете о причинах смерти Гесса? Говорят, что его специально убрали…

— Только то, что всем известно – что якобы он задушил себя электрическим проводом от лампы. Я закончил службу в отделе внешних сношений, а значит, и все дела в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1971 году. А Гесс умер 17 августа 1987 года от удушения электрошнуром.

То, что Гесс сам себя задушил, самая настоящая чушь. Он себя контролировал, как никто другой. Тут что-то не так. Скорее всего, ему помогли уйти из жизни. Были у него, наверное, какие-то тайны. До сих пор ведь неизвестно, о чем Гесс разговаривал с Черчиллем в мае 1941 года и не связано ли это с тем, что англичане несколько лет тянули с открытием второго фронта против Германии и открыли только в 1944 году. 62 года прошло после войны, а ответов нет.

ТАЙНЫ СЕМЬИ ГЕСС

Тайну смерти отца пытался раскрыть его сын Вольф Рюдигер Гесс. Через год после таинственной кончины последнего узника тюрьмы Шпандау его сын заявил под присягой: Рудольф Гесс был задушен секретными агентами английской разведки МИ-5 по указанию Министерства внутренних дел Великобритании. Об этом Вольфу сообщил якобы офицер израильской разведки.

Сам Вольф также умер при крайне загадочных и невыясненных обстоятельствах в 2001 году. Сразу после смерти Рудольфа Гесса тюрьму Шпандау сравняли с землей. Теперь на ее месте красуется огромный деловой центр.

ПОБЕДИТЕЛИ С ПРОТЯНУТОЙ РУКОЙ

ФОТО наших дней. Наш собеседник, полковник Алексей Ярош на билборде в Хортицком районе Запорожья – собирает деньги для ветеранов-победителей в Великой Отечественной войне.

Валерий ПОЛЮШКО, Николай ЗУБАШЕНКО, журналисты. Запорожье

Превратили тюрьму Шпандау в лагерь для размещения так называемых «арестованных в целях пресечения преступлений» . Здесь находились в заключении известные борцы с нацизмом Эгон Эрвин Киш и Карл фон Осецкий . Позднее в Пруссии был организован концентрационный лагерь , куда были переведены узники Шпандау. До начала Второй мировой войны в тюрьме Шпандау содержалось более 600 заключённых.

После войны здание было занято союзниками , в нём отбывали заключение нацистские чиновники и военные, осуждённые в Нюрнберге за военные преступления . В конечном счёте в тюрьме Шпандау содержалось семь заключённых, четверо из которых отбыли свои сроки полностью. После освобождения Альберта Шпеера и Бальдура фон Шираха в 1966 года в тюрьме Шпандау остался единственный заключённый, приговорённый к пожизненному заключению, - Рудольф Гесс .

Тюрьма Шпандау была единственным учреждением (помимо центра безопасности полётов), которым управляла совместная администрация четырёх держав-союзниц во время холодной войны . Администрации союзников сменялись друг друга ежемесячно. О том, под чьим управлением находится тюрьма, говорил соответствующий флаг перед зданием союзнического Контрольного совета .

После смерти последнего её узника Рудольфа Гесса в 1987 года здание тюрьмы Шпандау было полностью снесено во избежание пропагандистских выступлений со стороны неонацистов , строительный мусор в порошкообразном состоянии сброшен в Северное море , а на месте тюрьмы разместилась парковочная стоянка. На территории «казарм Смутса», закрытой для гражданского населения, был построен торговый центр с парковкой для британских военнослужащих, где после вывода британских войск в 1994 году и реконструкции разместились магазины «Media Markt».

Тюрьма

Распорядок дня

Распорядок дня чётко регламентировался по минутам и начинался с подъёма в 6 часов утра, личной гигиены, уборки камер и коридоров и завтрака. После него заключённые работали в саду и клеили конверты. После обеда и послеобеденного отдыха - опять работа в саду и ужин в 17 часов. Отбой был назначен на 22.00.

По понедельникам, средам и пятницам заключённых брили и по необходимости стригли.

В первые годы пребывания в Шпандау его узники создали с ведома благосклонного к ним персонала тюрьмы целый ряд каналов общения с внешним миром. Поскольку каждый клочок бумаги, получаемый заключёнными, регистрировался и его местонахождение отслеживалось, свои тайные послания заключённые писали большей частью на туалетной бумаге , расход которой никогда не контролировался.

Условия содержания заключённых регулярно ухудшались в месяцы управления советской администрации. Питание заключённых сразу сводилось к однообразному рациону из кофе , хлеба , супа и картофеля . Ситуация постепенно стала улучшаться после внезапного снятия с должности советского директора в начале 1960-х годов.

Заключённые

Приговорённые к заключению были помещены в Шпандау 18 июля года. Им были присвоены номера по порядку занимаемых ими камер. В соответствии с правилами тюрьмы обращаться к заключённым можно было только по номерам.

№	Имя и фамилия	Срок заключения	Окончание срока заключения	Роль при нацистском режиме	Дата смерти	Примечания
1	Бальдур фон Ширах	20 лет	1 октября 1966 г.	лидер молодёжи Германского рейха и имперский наместник в Вене	08 августа 1974 г.	освобождён вместе с Альбертом Шпеером по отбытию срока заключения
2	Карл Дёниц	10 лет	1 октября 1956 г.	гросс-адмирал , главнокомандующий военно-морским флотом Германии, в 1945 г. последний рейхспрезидент	24 декабря 1980 г.	освобождён по отбытию срока
3	барон Константин фон Нейрат	15 лет	6 ноября 1954 г.	1932-1938 гг. - министр иностранных дел, 1939-1941 гг. - протектор Богемии и Моравии	14 августа 1956 г.
4	Эрих Редер	пожизненное заключение	26 сентября 1955 г.	гросс-адмирал , главнокомандующий Кригсмарине до 30 января 1943 г.	6 ноября 1960 г.	освобождён досрочно по состоянию здоровья
5	Альберт Шпеер	20 лет	01 октября 1966 г.	имперский министр вооружения и военной промышленности и главный архитектор имперской столицы	01 сентября 1981 г.	освобождён вместе с Ширахом по отбытию срока заключения
6	Вальтер Функ	пожизненное заключение	16 мая 1957 г.	имперский министр экономики и президент Рейхсбанка	31 мая 1960 г.	освобождён досрочно по состоянию здоровья
7	Рудольф Гесс	пожизненное заключение	умер в заключении	«заместитель фюрера» до 1941 г.	17 августа 1987 г.	по официальной версии суицид

Карл Дёниц

Бывшие высокопоставленные лица нацистского режима, привыкшие к соперничеству и интригам, образовали группировки и в Шпандау. Альберт Шпеер и Рудольф Гесс предпочитали одиночество и недолюбливались остальными: Шпеер - за своё признание вины и отречение от Гитлера на Нюрнбергском процессе, Гесс - за свою необщительность и заметную психическую нестабильность. Бывшие гросс-адмиралы Редер и Дёниц держались вместе, хотя после смещения Редера с поста главнокомандующего военно-морским флотом в 1943 году и назначения на этот пост Дёница они были злейшими врагами. Ширах и Функ по свидетельству очевидцев были неразлучны. Бывший дипломат фон Нейрат был любезен и ладил со всеми. На удивление, несмотря на долгие годы, проведённые вместе, заключённые практически не делали попыток помириться между собой. Показательным примером является неприязненное отношение к Шпееру Дёница, которое он демонстрировал в течение всего срока заключения и обострившееся буквально в последние дни заключения.

Альберт Шпеер

Альберт Шпеер

Самый честолюбивый из заключённых, он установил для себя жёсткий график физической и душевной работы. Один раз в несколько месяцев он давал себе отдых от этого расписания на две недели. Он написал две книги, подготовил мемуары и вёл записи в дневнике. Его просьба дать ему разрешение на написание мемуаров была отклонена, поэтому он писал тайком и несмотря на запрет систематически передавал свои записи на волю. Книга впоследствии стала бестселлером . Шпеер занимался и архитектурой: он создал проект летнего домика в Калифорнии для одного из охранников и занимался дизайном тюремного сада. Он любил «отправляться в путешествия по всему миру», заказав в местной библиотеке книги по географии и путеводители. Таким образом он «проехал» до своего освобождения из тюрьмы 31 936 км.

Связь с внешним миром Шпееру обеспечивал голландец Тони Проост , оказавшийся в Третьем рейхе на принудительных работах. Он попал на лечение в одну из больниц, подведомственных Шпееру, и остался там санитаром. Он был принят в Шпандау на работу санитаром в 1947 году и из благодарности помогал Шпееру в пересылке сообщений, пока советская сторона не попыталась завербовать его в качестве агента. Проост отказался, известил западные администрации о попытке вербовки и уволился с работы.

Эрих Редер и Карл Дёниц

Эрих Редер

«Адмиральский состав», как называли их остальные заключённые, часто работал вместе. Редер с его любовью к системности и строгому порядку стал главным библиотекарем тюрьмы. Дёниц был его ассистентом. И Дёниц, считавший себя в течение всех десяти лет заключения законным главой немецкого государства, и Редер, презиравший надменность и отсутствие дисциплины у своих гражданских соседей в тюрьме, держали дистанцию по отношению к другим заключённым.

Чтобы сохранить свой престиж во внешнем мире, Дёниц писал письма своему бывшему адьютанту. До своего освобождения он дал своей супруге указания, каким образом она должна поддержать его возвращение в политику из жизни в тюрьме. Он собирался вернуться в политику, но так и не осуществил свои намерения.

Рудольф Гесс

Рудольф Гесс был приговорён к пожизненному заключению, но в отличие от Редера, Функа и Нейрата не был освобождён по состоянию здоровья. Тем самым он отбыл самый длительный срок заключения. Самый ленивый заключённый в Шпандау, Гесс избегал любого рода работы, считая, например, прополку сорняков занятием, унижающим его достоинство. Из всех семи заключённых он один постоянно жаловался на всевозможные заболевания, преимущественно, на боли в желудке. Он с подозрением относился к подаваемой ему пище и всегда брал самую дальнюю от него тарелку, опасаясь отравления. От своих «болей» он стонал и кричал в любое время дня и ночи. И заключённые, и администрация тюрьмы сомневались в существовании этих болей. Редер, Дёниц и Ширах презирали Гесса за его поведение и считали, что его крики были вызваны желанием привлечь к себе внимание или отказаться от работы. Шпеер и Функ, которые, по-видимому, были осведомлены о психосоматической природе заболевания, относились к Гессу с большей терпимостью. Шпеер переводил недовольство других заключённых на себя, ухаживая за Гессом. Он приносил ему своё пальто, когда Гессу было холодно, и защищал его, если директор или охранник пытался поднять Гесса с постели и заставить работать. Иногда, когда Гесс своими криками мешал спать другим заключённым, тюремный врач ставил ему в качестве успокоительного укол воды для инъекций. Это

Facebook

Twitter

Вконтакте

Одноклассники

Google+